Довольствуясь положением «верховного епископа», ограничивающего своих коллег только в случае нарушения ими канонов и дисциплины церкви, Григорий I заявляет себя верноподданным императора. Он считает своей обязанностью опубликовать даже идущий вразрез с его убеждениями эдикт императора Маврикия (582–602 гг.) и открыто заявить императору, что этот эдикт противоречит божественной воле. Так он «исполняет свой долг и по отношению к Богу, и по отношению к императору». И здесь фактическое положение Григория I опережало защищаемые им идеи. С его именем связывается формирование западного богослужения, кодификация чина мессы и распространение в Западной церкви григорианского пения, однако приписываемое ему авторство совершаемой в православной церкви литургии преждеосвящённых Даров и сложившаяся впоследствии система церковного пения Григорию I не принадлежит, хотя по его имени получила название «грегорианской». Моральный авторитет папства значительно вырос в глазах западных христиан именно во многом благодаря личным качествам этого папы. По характеру Григорий I был человек мягкий, деликатный и впечатлительный. Став папой, он продолжал вести самую скромную, простую и воздержанную жизнь. Его сострадательность могли оценить многие разорённые города и деревни, школы и больницы, богадельни и странноприимные дома, куда папа высылал всё необходимое. В это трудное время у римлян не было другого защитника кроме папы, и он ежедневно отправлял милостыню многим нуждающимся. Григорий I находил время и для учёных занятий. Своей литературной славой у современников он был обязан, прежде всего, «Диалогам о жизни и чудесах италийских отцов». В четырёх книгах понтифик собрал и пересказал все бесхитростные рассказы о чудесах итальянских святых и ясновидцах (первые образцы жанра «видений» адских мук и райского блаженства; главным героем является Бенедикт Нурсийский, перед которым Григорий I преклонялся). Это и философские размышления о бессмертии души и загробном мире (с первым в западной литературе описанием чистилища). Исследователи считают, что именно благодаря широкой популярности «Диалогов» в православной церкви Григорий I получил наименование «Двоеслова». Данное сочинение замечательно характеризует эпоху: назидание, легенда, гимн становятся важнейшими литературными формами. Но для последующего развития западной церковной литературы гораздо большее значение имела проповедническая деятельность Григория I. В его многочисленных проповедях, в пространных библейских комментариях (недаром важнейший и пространнейший из них – на книгу Иова – приобрёл устойчивое заглавие «Моралии»), и в составленном им наставлении для епископов – «Пастырском правиле», четыре книги которого особо выделяются среди его богатого литературного наследия присутствуют назидание, забота о практическом жизненном уроке, выводимом из любого текста и рассуждения. В новой обстановке по-новому должны были решаться и проблемы языка и стиля. Латынь в это время перестает быть разговорным языком: не сдерживаемая школьной нормативностью, она стремительно вырождается в местные романские наречия, из которых выйдут новые языки. Латынь остаётся только языком церковного клира, языком администрации и суда, языком литературы, который сам должен был определять меру своей традиционности и своего новаторства. Эта мера оказалась различной в зависимости от языкового окружения: в романо-язычных провинциях одна; в германо-язычных – другая. Об изучении античного наследия в епископских и монастырских школах тогда не могло быть и речи, читались только Библия и Отцы церкви. Когда вьеннский епископ Дезидерий попытался ввести в преподавание обычный материал античных грамматик, то получил суровый выговор от Григория I: «Не подобает единым устам гласить хвалу Христу и хвалу Юпитеру».