Симония рассматривалась реформаторами не просто как грех, но и как догматическое отрицание божественной природы Святого Духа, ибо, по определению, невозможно купить божественную благодать. Поэтому купленное или проданное священство стало восприниматься не только как непозволительное, но и как недействительное. В связи с этим встал богословский вопрос о действенности таинств, совершаемых священнослужителями, виновными в симонии. Петру Дамиани удалось отстоять традиционное августинианское учение об объективной действенности таинств вне зависимости от морального облика конкретного клирика (Liber gratissimus); более радикальные требования кардинала Гумберта, изложенные им в трактате «Contra simoniacos» («Против симонистов») были отклонены. Созванным папой Николаем II Латеранским собором (апрель 1060 г.) виновные в симонии были приравнены к еретикам и объявлены лишёнными сана, однако совершённые ими рукоположения признавались действительными. В трактате кардинала Гумберта «Contra simoniacos» к симонии было отнесено и присвоенное светскими князьями право давать инвеституру епископам посохом и кольцом. Несмотря на то что этот трактат не получил широкого распространения, в нём были сформулированы основные пункты последовавшей за григорианской реформой борьбы за инвеституру, в которой католическая церковь оспаривала у германского императора исключительное право на замещение духовных должностей. На пути к «свободе Церкви» (libertas Ecclesiae), за которую ратовал кардинал Гумберт, стояла структура католической церкви как общественного института, которую она приобрела в ходе процесса феодализации в VI–X вв. Будучи пользователем и владельцем земли, церковь являлась субъектом светских феодальных правовых отношений, оказывалась в юрисдикции светской власти, что выражалось в инвеституре, т.е. введении во владение или пользование землёй и (или) какими-либо властными правами и полномочиями. Чтобы освободиться от опеки светской власти, католическая церковь, прежде всего, в лице Римского папы, должна была обрести самостоятельность в передаче власти. Влияние императора и крупных римских семейств на избрание папы до середины XI в. было преобладающим. Поэтому очень большое значение для хода григорианской реформы имел декрет папы Николая II об избрании папы (1059 г.), согласно которому прерогатива избрания закреплялась за коллегией кардиналов. Действенность декрета была подкреплена масштабным переустройством папской администрации. Распространение политики реформ на всю Европу повлекло за собой возникновение института легатов; папа Григорий VII пытался связать европейские государства вассальной присягой Папскому престолу, но это удалось далеко не везде, во многих случаях его политика не привела к установлению реальных вассально-ленных отношений между светской и духовной властями.