«ЕДИНОРОДНЫЙ СЫНЕ» – тропарь, выражающий учение церкви о домостроительстве спасения («Единородный Сын и Слово Бога бессмертное, что изволило спасения нашего ради воплотиться от Святой Богородицы и Приснодевы Марии, неизменно вочеловечившееся и распявшееся за нас смертию смерть поправшее – Христос Бог во Святой Троице единосущный и сопрославляемый Отцу и Святому Духу – спаси нас!»); в современном православном богослужении поётся во время полной евхаристической литургии в конце второго антифона, а также входит в состав чина изобразительных. Текст «Единородный Сыне» во многом созвучен выражениям Никео-Константинопольского Символа веры; в тропаре также прослеживаются параллели с догматом Халкидонского собора 451 г. Исходя из указанного сходства текстов, австрийский музыковед и композитор Эгон Веллес пришёл к заключению, что автор тропаря ограничился поэтическим перефразированием определённых членов Никео-Константинопольского Символа веры и добавлением формулы-славословия и прошения о спасении, но эта точка зрения была подвергнута серьёзной критике Я. Баркхёйзеном. Тропарь представляет собой одно предложение, в котором помещённому в конце текста сказуемому (прошению о спасении) подчинён ряд причастных оборотов, служащих его смысловым обоснованием. Анализ грамматических форм употребленных в тропаре греческих причастий позволяет исследователям разделить предшествующий прошению текст на три части, в которых описываются разные временные измерения: вечность (причастие настоящего времени) – историческое прошлое (аористные причастия) – вечность (причастия настоящего времени). Трёхчастной является ритмическая организация текста тропаря. Наконец, и с точки зрения содержания текст «Единородный Сыне» исследователи делят на три части, кратко повествующие о предвечном существовании, воплощении и воскресении Христа. Таким образом, несмотря на заимствования из догматических определений первого, второго и четвёртого Вселенских соборов, структура текста «Единородный Сыне» является тщательно разработанной и тонко сбалансированной. Центральная идея тропаря заключается в том, что на Кресте пострадал Единородный (т.е. единственный) Сын Небесного Отца, вечное Слово Божье, Которое ради нашего спасения «стало плотию» (Ин. 1:14) и вочеловечилось. Эта идея – существенная часть христологического синтеза, осуществлённого православными богословами круга императора Юстиниана I Великого (527–565 гг.), тропарь «Единородный Сыне» как нельзя лучше соответствует данному синтезу. В «Хронографии» Феофана Исповедника (ум. в 818 г.) под 6028 г. от Сотворения мира (т.е. 528 г. от Рождества Христова) помещена запись о введении императором Юстинианом тропаря «Единородный Сыне» в константинопольское богослужение, которое состоялось во второй год епископства Агапита I, папы Римского (т.е. в 535/536 г.). Георгий Кедрин (рубеж XI и XII вв.) в «Историческом синопсисе» отнёс это же событие ко второму году правления Юстиниана (т.е. к 528/529 г.). Расхождение в хронологии, как полагают исследователи, объясняется смешением второго года служения папы и второго года правления императора.