Если Авраам получил благословение от Мелхиседека, то его потомки – от Самого Бога через Христа, прообразом Которого был Мелхиседек; земля обетованная – это не Ханаан, а небесный град Божий (Евр. 11:10, 16). Рождение сына Исаака и его жертвоприношение символически прообразуют всеобщее воскресение мёртвых (ср.: Евр. 11:17–19). Вера в «вечное наследие» (Евр. 9:15) помогает преодолеть все временные скорби и гонения (Евр. 10:34, 36). Автор подчёркивает непреложность божественной клятвы (Евр. 6:17). Подобно Аврааму (Евр. 11:11), христиане должны неуклонно держаться этой надежды на нерушимость обетований Бога (Евр. 10:23). Бог заключил «первый», или «ветхий», завет (Евр. 8:7, 13; 9:1, 15) после того, как Он извёл Израиль из Египта (Евр. 8:9). Завет был отмечен кровью жертвоприношения, принесённой Моисеем (Евр. 9:18–20), и включал закон, писанный на скрижалях (Евр. 9:4). Новый Завет написан на человеческих сердцах и отмечен кровью Христа, принёсшего Себя в жертву (Евр. 8:6–13; 9:15–17; 10:12–18). Искупление в «первом» завете осуществлялось через священнические жертвоприношения в «святилище земном» (Евр. 9:1–7), которые давали только плотское очищение (Евр. 9:13) и потому не достигали цели в совершенстве (ср.: Евр. 10:1–4). Во Христе же, безгрешном Священнике, искупление, очищающее совесть людей (Евр. 9:14–15), совершается в небесной скинии (Евр. 8:1–2). Если «первый» завет был временным, и его историческая роль завершена, то Новый Завет – вечен (Евр. 13:20). Данное в Моисеевом законе обетование, что Израиль будет народом Божьим (Исх. 6:7; 29:45; Лев. 26:12), его грехи будут прощены (Исх. 34:7), по сути, стало основным предметом Ветхого Завета. Новый Завет «утверждён» на исполнении «лучших обетований»: люди, которых Христос «одним приношением навсегда сделал совершенными» (Евр. 10:14), станут народом Божьим и будут помилованы Богом (Евр. 8:10–12; ср.: Иер. 31:31–34). Эти обетования исполнены через Жертву Христову (Евр. 10:11–18). В межзаветной литературе подобных толкований обетования Нового Завета не встречается, там речь идёт, скорее, о восстановлении и вечности изначального завета. Автор Послания не связывает понятие Новый Завет со словами Христа на Тайной вечере (ср.: Лк. 22:20; 1 Кор. 11:25; Мф. 26:28; Мк. 14:24). Цитируя Исх. 24:8 и Иер. 31:31–34, автор явно проводит параллель между Синайским и Новым Заветом: оба завета установлены посредством жертвоприношения, в последнем случае – через искупительную Жертву крестной смерти Христа. Это представление об отношении обоих заветов в Послании Евреям и других Посланиях апостола Павла достаточно близко (ср.: 2 Кор. 3:1–18): Ветхий Завет, адресованный рождённым «по плоти», т.е. иудеям, которые находятся «в рабстве», противопоставлен Новый Завет, наследникам которого даруется «вышний Иерусалим» (ср.: Гал. 4:21–31 и Евр. 8:13; 9:8–9, 15; 12:18–24). В Послании говорится о законе (Евр. 7:5, 12, 16, 19, 28; 8:4; 9:19, 22; 10:1, 8, 28) и «первом», т.е. Моисеевом, завете (Евр. 8:7, 9, 13; 9:1, 15, 18, 20) как о тождественных понятиях. Исследователи, отвергающие авторство апостола Павла, указывают на то, что Послание Евреям больше говорит о ритуальных предписаниях, тогда как апостол Павел в подобных случаях подчёркивает этические аспекты закона.