ЕВФРОСИН, Елеазар - Страница 4

В Уставе провозглашается самостоятельность монастыря во внутренних делах. В главе «О наёмном деле» записано, что «стяжание же чюжих трудов вносити каково любо отнудь несть на ползу нам». Вклад при пострижении был необязателен (принятые в других монастырях большие «вкупы», в том числе сёлами, могли служить основанием для претензий монахов на привилегированное положение в обители). Собственность обители объявляется неприкосновенной: выйдя из монастыря, монах не мог забрать вложенное ранее в обитель имущество. Устав запрещает посещение монастыря женщинами (при этом Евфросин замечает: «Се бо бесовьское есть дело, еже ненавидети и укаряти Божие создание, от нихже и мы рожени есмы») и «голоусыми» юношами, а также приём детей на обучение грамоте, наличие в монастыре и в монастырских сёлах скота женского пола, мытьё иноков в банях; строго наказывает за пьянство. Особые главы Устава посвящены странноприимству, помощи голодающим, строгому соблюдению постов. Подлинник духовной грамоты Евфросина на пергамене, скреплённый печатью архиепископа Новгорода и Пскова Феофила (1471 – 1480/1483 гг.), хранился в Спасо-Елеазаровом монастыре и был утрачен к началу XX в. В завещании Евфросин передал своё имущество на нужды братии («а из того житиа окручати братию изообчя»). Грамота содержит также указания относительно имущества обители, отчасти повторяющие положения Устава. Святой предписывает принимать в монастырь по устному заявлению о своём имущественном положении, дозволяя внести добровольный вклад как милостыню и плату за поминальные службы священникам и причту; при этом запрещается забирать вложенное в монастырь имущество при уходе из обители. Возбраняются еда иноков в кельях, вход в монастырь женщинам, бани, ношение «немецького платиа» и шуб «с пухом». Выбор следующего игумена после Харалампия должен быть по жребию («а кого Бог изберет») из кандидатов, благословленных настоятелем монастыря. С Евфросином связан один из этапов спора о правильности пения аллилуия, продолжавшегося в Пскове с рубежа XIV и XV вв. до начала XVI в. В конце XIV в. митрополит Киевский и всея Руси Киприан велел снабдить псковское духовенство, испытывавшее острую нужду в богослужебной литературе, необходимыми книгами (Требниками, Уставами, Следованными Псалтирями и т.п.). В большинстве этих книг предписывалось петь славословие, удваивая аллилуия («Аллилуия, аллилуия, слава Тебе, Боже»; славословие завершает чтение кафизм, отдельных их антифонов и др.). Расхождения в вопросе о пении аллилуия (повторять ли это слово в славословии дважды или трижды), как полагают исследователи, существовали, и в конце 1410 гг. Этот вопрос был поднят псковским духовенством в грамоте, посланной митрополиту Киевскому и всея Руси Фотию. В ответном послании от 12 августа 1419 г. Фотий благословил псковичей в славословии трижды петь аллилуия. Ответ Фотия, согласно «Повести о сугубой аллилуии», сотворил «нестроение церковное и великое разногласие посреди чади священныа… тогда волняхуся о Божественомь том любомудрии и велик раскол влагающи посреди Христовы Церкви, овемь бо двоящи, а овем троящим пресвятая алилугиа».

 



 
PR-CY.ru