Толкование древ рая, осуществляемое в рамках подобного понимания, исходило из общей святоотеческой концепции духовного становления человека. Согласно Григорию Богослову, «дерево греха (древо познания добра и зла) есть созерцание божественных вещей, запрещённое несовершенным, но доступное совершенным». Иоанн Дамаскин говорил о древе познания добра и зла как о самопознании человека, когда созерцание собственной природы раскрывает величие Творца, которое, однако, опасно для неопытных. Аллегорическая экзегеза рассматривала древо познания добра и зла в качестве символа созерцательной жизни, воспринимаемой как средоточие всего духовного делания. Собственно библейское содержание этого образа оставалось в тени всей святоотеческой экзегезы, и оба основных подхода, несмотря на их методологическое различие, в понимании этого вопроса оказались едиными. Определённым итогом такого толкования исследователи считают слова Анастасия Синаита, утверждавшего, что «истинная природа двух райских деревьев совершенно неизвестна, и знание её не является необходимым для Церкви». В дальнейшем в осмыслении образа древа познания добра и зла наметилось несколько направлений. Это, прежде всего, толкования, которые исходили из понимания добра и зла как моральных категорий. С вкушением плода от древа познания добра и зла человек утратил нравственную невинность, но стал различать хорошее и плохое и сумел осознать свою вину перед Богом, заповедью Которого он пренебрёг. Такое понимание сложилось в русле преемственности антиохийской школе – основоположницы данной традиции в христианской экзегезе. Его придерживался Филарет (Дроздов), чьи комментарии были приняты автором, писавшим о Быт. 2:9 в «Толковой Библии» под редакцией Александра Павловича Лопухина: «Бог избрал это дерево в качестве средства испытать веру и любовь Адама, а также его благодарность к небесному Отцу, для целей чего Он и дал ему заповедь не вкушать от плодов данного древа... «Древо познания, – говорит митрополит Филарет, – быв избрано орудием испытания, представляло человеку, с одной стороны, непрерывно возрастающее познание и наслаждение добра в послушании Богу, с другой – познание и ощущение зла в преслушании»... А так как, по ветхозаветному воззрению, всё вообще познание носило моральный характер, то «добро и зло» и берутся здесь как два противоположных полюса всего вообще познания». Заповедь воздержания от плодов древа познания, по мнению толкователя Быт. 2:16, дарована человеку Богом «для развития... нравственных сил... человека... Это воздержание Бог назначил служить символом повиновения и покорности Ему со стороны человека, в силу чего соблюдение этой заповеди выражало со стороны человека чувство любви, благодарности и преданности Богу; тогда как нарушение её, совершенно наоборот, свидетельствовало о недоверии к Богу, пренебрежение Его словам и чёрной неблагодарностью к Творцу, вместе с желанием жить по своей воле, а не по заповедям Бога». Именно поэтому «такое, по-видимому, ничтожное преступление получало такое огромное, моральное значение».