В настоящее время исследователи не видят необходимости и оснований объяснять феномен первого древнерусского влияния существованием официальных церковных и (или) политических связей между русскими княжествами и южнославянскими государствами во второй половине XII – XIII в., присутствием русских князей-изгоев на сербских землях Венгерского королевства и в Болгарии и поддержкой, которую галицко-волынские князья оказывали первым болгарским царям из династии Асеней в борьбе за независимость страны. В корпусе древнерусских текстов, попавших в конце XII – первой половине XIII в. к южным славянам, отсутствует ярко выраженный региональный элемент: нет Житий (и даже памятей) местно почитавшихся святых (святителя Леонтия, епископа Ростовского, святителя Аркадия, архиепископа Новгородского, преподобной Евфросинии Полоцкой, преподобного Авраамия Ростовского), не обнаружены и тексты западнославянского (чешского) происхождения («Беседы Григория Двоеслова на Евангелие», молитвы с упоминанием западных святых), известные в галицко-волынских списках XIII в. Наиболее заметный памятник первого восточнославянского влияния – новгородское «Слово от Апостола» середины XII в. исследователи никак не могут отнести к памятникам непосредственных связей Новгорода с Сербией. Объём и набор восточнославянских книжно-письменных памятников, пришедших к южным славянам в это время, не подтверждает того, что он восходит к епископской или княжеской библиотеке (не говоря уже о митрополичьей). Книжный корпус первого восточнославянского влияния включает небольшую часть литературных памятников, бытовавших в ту эпоху на Руси. По мнению исследователей, речь должна идти о фонде нескольких монастырских библиотек за пределами Руси: русские колонии в Студийском монастыре и при церкви Бориса и Глеба в Константинополе, в Пантелеимоновом монастыре на Афоне, в какой-то степени в русских монастырях и монашеских общинах в Палестине и на Синае. Книжный корпус первого восточнославянского влияния включает заведомо меньшую часть литературных памятников, бытовавших в ту эпоху на Руси. Тематически и функционально он подпадает под определение «литература-посредница» или «литературный пласт-посредник» и включает в том числе произведения, написанные или переведённые в IX–X вв. в Болгарии. Такой механизм непрямых межславянских культурных связей, осуществлявшихся через столицу православного мира – Константинополь и (или) интернациональные монашеские центры Балкан и Ближнего Востока, в полной мере сохранялся до конца существования Византии и вполне согласуется с характером взаимоотношений стран, входивших в «Византийское содружество наций». Это не исключает возможности русско-южнославянских связей через Венгрию, а также случаев копирования наиболее обиходных рукописей русского происхождения (в первую очередь, Евангелий и Апостолов) болгарскими книжниками на восточно-южнославянском языковом пограничье (на территории современной Молдавии), но данные центры играли в общем процессе влияния второстепенную роль. Заслуга выявления второго восточнославянского влияния (конец XV – первая четверть XVIII в.) также принадлежит М.Н. Сперанскому, обобщившему частные наблюдения исследователей XIX в. и существенно дополнившему их собственными.