Во время Второй мировой войны немецкие войска использовали церковь для хранения боеприпасов, взорванных в январе 1945 г. В результате полностью была уничтожена алтарная часть храма, а припрата и звонница сильно пострадали. К ноябрю 1946 г. завалы были разобраны и устроен алтарь. Во второй половине ХХ в. церковь полностью восстановили в первоначальном виде, и она действовала как приходская. В 1994 г. в обители была возобновлена монашеская жизнь. Храм в Добруне – один из древнейших православных храмов на территории Боснии и Герцеговины. Это – скромное однонефное сооружение длиной около 21 м с полуциркульной апсидой с восточной стороны; наос и припрата перекрыты цилиндрическим сводом. Пилястры вдоль боковых стен делят пространство наоса на три, а припрату на две части. Храм имел внешнюю, частично открытую припрату, которая в 1884 г. была разобрана. Из росписей припраты, выполненных одновременно со строительством храма, сохранились фрески в двух нижних зонах, на западной стене частично видна третья зона. На южной стене изображены в рост жупан Прибил с моделью храма в руках, его сыновья Стефан и Петр, на западной – тесть ктитора Стан, на северной – правящий король Душан с супругой Еленой и сыном Урошем. Рядом с ктиторской фреской помещён образ игумена Евфросина с молитвенно сложенными руками, далее галерея образов святых, представленных в рост: Иоанна Предтечи, преподобных Онуфрия, Пахомия, Павла Фивейского и др. Выше в медальонах – поясные изображения святителей, в том числе Петра Коришского, некоего святителя из окрестностей Призрена, и иконописца Лазаря Константинопольского, представленного с иконой в руках. В восточной части припраты в первой зоне – Христос и Богородица на престолах. В третьей зоне на западной стене сохранились фрагменты Вселенских соборов. Роспись церкви в Добруне – важнейший памятник византийской живописи в Боснии и Герцеговине. Она близка к архаизированным по стилю росписям храмов северных сербских земель первой половины XIV в. (церковь Богородицы в Каране (так называемая Белая церковь), 1340–1342 гг.). Исследователи, отмечая стилистические несовершенства фресок, обращают внимание на ценность портретов ктиторов, в которых «мастер сумел глубоко проникнуть в природу изображённого».