По мнению епископа Никодима (Кононова), «перенесение празднования с 27 на 20 ноября явилось плодом практического соображения: праздновать память преподобного Диодора одновременно с храмовым праздником – накануне Введения во храм Пресвятой Богородицы». Вопрос о возвращении дня памяти Дамиана на 27 ноября рассматривался по представлению Соловецкого монастыря на заседании Синодальной Комиссии по канонизации святых 29–30 ноября 2000 г. По данному вопросу было принято положительное решение, о чём говорилось в рапорте председателя Комиссии по канонизации святых митрополита Крутицкого и Коломенского Ювеналия (Пояркова) от 5 декабря 2000 г.: «В связи с тем, что память преподобного Диодора Юрьегорского совершается по старому стилю 20 ноября, а не 27 ноября – в день его блаженной кончины, о котором упоминается в рукописных святцах и Житии преподобного, – братия монастыря просит перенести день празднования памяти преподобного на 27 ноября, чему члены Комиссии также не нашли препятствий». Заключение Комиссии было утверждено 9 декабря 2000 г. Патриархом Московским и всея Руси Алексием II. В Минее помещены тропарь, кондак и две молитвы Дамиану. Первое упоминание об изображении Дамиана содержится в его Житии, в рассказе о том, как старец Феодосий, сосланный в Юрьегорский монастырь патриархом Филаретом около 1633 г., избивал Дамиана и сеял смуту в обители. Тогда же Феодосий «по вражию научению на бревне вырезав лице старцево и подписа имя Демьяново и поругався много, бив щелыгами, и сотвори смеятися всем братиям, иже с ним». Первый образ Дамиана был написан вскоре после его смерти. Он уподоблялся иконографическому типу Сергия Радонежского, уже сложившемуся в русской иконописной практике («брада аки Сергиева»). Историческая связь Дамиана с Троице-Сергиевым монастырём, его неоднократные поездки в обитель объясняют сравнение образа святого с преподобным Сергием. Иконописный подлинник сводной редакции ХVIII в. рекомендует писать Дамиана, «Каргопольскаго новаго чудотворца», таким образом: «...Подобием надсед, изжелта, брада аки Сергиева, ризы преподобническия и в схиме». Эту информацию повторил в 1882 г. Николай Платонович Барсуков. В текстах других подлинников XVIII в., 1830 гг. под 27 июля сказано: «В схиме, надсед, брада изжелта Сергиева, ризы преподобническия». В составе Собора Новгородских святых Дамиан был представлен в шестом ряду на «старинном» образе из ризницы кафедрального собора Чернигова. Сохранилось его изображение на иконе священника Георгия Алексеева «Новгородские чудотворцы» 1728 г. (Третьяковская галерея). В издании Соловецкого патерика помещён оплечный образ преподобного с накинутым на голову куколем и округлой бородой средней величины. Аналогичный рисунок содержится в «Архангельском патерике», со ссылкой на икону из собрания Церковно-археологического музея Санкт-Петербургской духовной академии. Рисунок был заимствован с иконы «Собор русских святых» 1814 г. письма старообрядческого мастера Петра Тимофеева (в настоящее время в Русском музее). На этой композиции и на подобных поморских иконах конца XVIII – начала XIX вв. (Музей изобразительных искусств Республики Карелия) и первой половины XIX в. из села Чаженьга Каргопольского района Архангельской области (Третьяковская галерея) Дамиан представлен замыкающим третий ряд в левой группе преподобных, рядом с преподобным Кириллом Челмогорским («Челмским»; на иконе из Третьяковской галереи – с непокрытой головой).