Таким образом, догмат становился не формулой богооткровенной веры, а продуктом субъективного понимания вопросов религии. Однако вскоре было признано необходимым создать общеобязательные для протестантов формулы веры – «Аугсбургское исповедание» и др. На началах Меланхтоновых Ioci theologici (в их третьей, изменённой редакции, отводившей некоторое место и Преданию) протестантская догматика строилась в продолжение всего XVI в. После критики её принципов и метода со стороны Джона Уиклифа (1320/1324 – 1384 гг.), Яна Гуса (1369–1415 гг.), Мартина Лютера, Эразма Роттердамского (1469–1536 гг.), снова обративших внимание богословов на то, что в догматике должен господствовать авторитет Откровения, а рассудок может быть лишь деятелем вспомогательным, католическая догматика стала отчасти отрекаться от принципов и метода схоластики. Однако она может пополняться новыми, не известными древней церкви догматами, что и происходило, например, в 1854 г., когда папской буллой Пий IX (1846–1878 гг.) утвердил догмат о непорочном зачатии Девы Марии; в 1870 г., когда тем же папой на первом Ватиканском соборе был провозглашён догмат об учительной непогрешимости (infallibilitate) папы Римского; в 1950 г., когда папа Пий XII (1939–1958 гг.) провозгласил второй мариологический догмат – о воскресении и телесном вознесении (взятии) на небеса Девы Марии. Кроме добавления в тринитарный догмат формулы филиокве (и от Сына), двух мариологических и двух папистских догматов католическую догматику от православной отличает особая хамартология, сотериология, а также сам факт возможности догматических нововведений, поскольку православная догматика считается полностью завершённой и неизменной со времён семи Вселенских соборов. Характеристической особенностью протестантской  догматики на первых порах было то, что она основывалась исключительно на Священном Писании. В конце XVII в. и в первой половине XVIII в. (под влиянием пиетизма Филиппа Якоба Шпенера и философии Готфрида Вильгельма Лейбница и Христиана Вольфа) протестантская догматика стремится, с одной стороны, свергнуть с себя узы схоластики, с другой – усвоить метод новой философии. Во второй половине XVIII в., под влиянием общего рационалистического движения, она начинает отрицать сверхъестественное происхождение и характер христианства или признаёт его лишь настолько, насколько это отвечает, по её мнению, требованиям разума и естественной нравственности (Теллер, Генке, Эккерман, Вегшейдер). Против этих рационалистов-натуралистов, достигших особенного влияния в первой четверти XIX в., боролась довольно значительная группа догматиков-супранатуралистов (Дедерлейн, Морус, Шторр, Штейдель) и посредствовавших между теми и другими рационалистов-супранатуралистов (Аммон, Шотт, Бретшнейдер). Все вообще протестантские догматисты с конца XVIII в. стали определять разум как высшую инстанцию в вопросах веры, совершенно утратив традиционное в протестантстве чувство благоговения к Священному Писанию.