По характеристике Николая Михайловича Карамзина, «достоинство проповедей» Димитрия «состоит не в искусстве ораторском, но в чистом христианском учении и в смелом изображении мирских пороков». Широкую известность Димитрию принесли «Слова», произнесённые им в 1742 г. – на праздники Благовещения и Казанской иконы Божьей Матери. По содержанию они были во многом публицистическими: автор, с одной стороны, рисовал картины непрестанных «гонений на Церковь Христову» в годы правления императрицы Анны Иоанновны, когда «неправда царствовала, а правда за караулом сидела», «архиереев, священников, монахов мучили, казнили», «предтечи антихристовы... везде плевельные учения разсевали... святых угодников не почитали, иконам святым не кланялися, знамением креста святого гнушалися, в посты святые мяса пожирали», с другой – обличал пороки русского европеизированного общества. При этом Димитрий приветствовал возвращение императрицы Елизаветы в делах внутреннего управления к политике императора Петра I, освобождение ею России от «внутренних сокровенных врагов». Публикация сборника проповедей Димитрия, предполагавшаяся императрицей Екатериной II (о чём она в 1767 г. сообщала Вольтеру), не была осуществлена. Архиепископ Филарет (Гумилёвский) писал, что язык проповедей Димитрия «довольно чист и свободен, не связан ни латинским, ни славянским, близок к простой, но правильной русской речи». По большей части, это – простая и ясная русская речь, иногда даже несколько тривиальная. Известно три эстампа с изображением Димитрия. Наиболее распространённый портрет награвирован около 1843 г. Фёдором Алексеевым по заказу историка и коллекционера Платона Петровича Бекетова (1761–1836 гг.) в технике пунктира. Это – поясное изображение иерарха в овале, вполоборота вправо, в архиерейской мантии и белом клобуке с крестом, с благословляющей десницей и жезлом, на груди панагия. К тому же типу изображения принадлежит литография середины XIX в., изданная Иосифом Христофоровичем Дациаро (1805–1865 гг.), с подписью мастера: «L. Loire». Другая гравюра пунктиром начала XIX в. работы Алексея Агаповича Осипова (например, в собрании ЦАК МДА), по указанию сенатора и коллекционера Дмитрия Александровича Ровинского (1824–1895 гг.), – изображение патриарха Гермогена, в мантии и белом куколе, с ошибочной подписью имени Димитрия. Графический портрет Димитрия (карандаш, соус) находился в числе 302 портретов русских деятелей в специальном помещении Румянцевского музея, живописное изображение – в Александро-Невской лавре в Санкт-Петербурге.