ДИМИТРИЙ ИОАННОВИЧ - Страница 5

Сопоставление описания убийства с неизвестным составителю «Нового летописца» угличским следственным делом показывает, что информаторы, сообщавшие сведения автору «Нового летописца», сохранили верную память о многих фактах. Так, здесь говорится, что убийство произошло в «полуденное время», когда все разошлись по домам на обед. Находит почти точное соответствие в следственном деле и сообщение «Нового летописца» о пономаре, который заперся на колокольне и стал бить в соборный колокол, после чего жители Углича сбежались на двор к царице. Это позволяет думать, что и сам рассказ «Нового летописца» об убийстве мог донести реальные детали, сохранившиеся в памяти современников. Согласно сообщению данного источника, Димитрия Иоанновича вывела гулять его мамка, состоявшая в сговоре с убийцами, вместе с царевичем находилась также кормилица. На крыльце на Димитрия Иоанновича напал сын мамки и ударил его ножом в горло, но не перерезал; кормилица заслонила Димитрия Иоанновича и начала кричать. Тогда сообщники убийцы, Д. Битяговский и Н. Качалов, отняли мальчика у кормилицы и убили. Лишь после этого прибежала и стала плакать над телом царица. В связи с рассказом, в котором кормилица занимает столь видное место, заслуживает внимания важная особенность следственного дела. Хотя кормилица Арина Тучкова дала такие же показания на следствии, как и другие свидетели, после окончания следствия из Москвы пришёл приказ доставить её в столицу под особой охраной. Вместе с тем рассказ в «Новом летописце», записанный сорок лет спустя после событий, не сохранил точных сведений обо всех участниках: так, мамка Василиса Волохова названа Марьей, а её сын Осип – Данилом. Рассказ содержит и легендарные сообщения, что убийцы царевича Данила и Никита бежали из города за 12 верст, но чудесным образом были принуждены вернуться, тогда как, согласно следственному делу, М. Битяговский с Н. Качаловым пытались скрыться в Брусяной избе, откуда их вывели и убили. Явно легендарный характер имеет и сообщение, что А. Клешнин, приехав в Углич и увидев тело убитого царевича, «плакася горко на мног час» (возможно, такая запись была сделана в интересах наследников А. Клешнина). В конце рассказа читается сообщение, что после окончания следствия в Москве братьев царицы Андрея и Михаила пытали, чтобы добиться от них признания, что Димитрий Иоаннович «сам себя заклал», но они упорно утверждали, что он был убит. Рассказ «Нового летописца» был использован при создании «Жития Димитрия Иоанновича», дошедшего в составе Четьих-Миней И. Милютина. К более позднему времени относятся два особых повествования о смерти Димитрия Иоанновича – «Повесть о убиении царевича Дмитрия» (сохранилась в единственном списке середины XVII в.) и «Сказание о царстве царя Федора Ивановича» (сохранилось в списках XVIII в.). «Повесть» отличается от рассказа «Нового летописца» тем, что в ней подробно изложен последний день Димитрия Иоанновича, описание убийства включает указание, что кормилицу ударили «палицей». Если в «Новом летописце» царица описывается как лежащая у тела сына «аки мертва», и угличане сами расправляются с убийцами, а затем несут тело в Спасский собор, то в «Повести» сама царица несёт тело в Спасский собор, приказывает звонить в колокола, призывает собравшихся горожан покарать убийц.

 



 
PR-CY.ru