Спасаясь от турецкого преследования, он уехал через Вену в Россию. В 1715 г. в Санкт-Петербурге встретился с высокопоставленными лицами и Петром I. Передал в Коллегию иностранных дел извещение-меморандум, в котором в шести пунктах сформулировал просьбы Черногории к России, в том числе о принятии Черногории под протекцию России, об издании императорской грамоты с выражением благосклонности к Черногории и благодарности за её подвиги, о награде 60 большими и малыми медалями черногорцев, израсходовавших свои состояния на войну против турок, об обновлении Цетинского монастыря и др. В апреле 1716 г. Даниил вернулся на родину и из монастыря Подмаина писал русскому канцлеру Гавриилу Ивановичу Головкину: «Всё разорено, разогнано и мечу предано, в рабство уведено, лишь немногие бежали в горы и спаслись». Денег, которые он получил от императора Петра I, на восстановление всего хозяйства не хватило. По Пожаревацкому миру 1718 г. между Турцией, с одной стороны, и Венецией и Австрией, с другой, венецианцы получили черногорские земли вокруг Будвы, на которых находились православные монастыри Подмаина, Станевичи, Подластва и др. Чтобы сохранить эти земли в церковной юрисдикции, Даниил подолгу проживал в обителях, что вызвало жалобы горожан Цетине. В 1713 г. он учредил судебный орган из 12 старейшин – «суд владыки Даниила». Его власть распространялась на все черногорские племена, и с 1723 г. он имел право выносить суровые наказания за преступления кровной мести, которая была широко распространена среди черногорцев. В 1719 г. Даниил назначил себе преемника – своего племянника архимандрита Савву (Петровича), и в том же году Печский патриарх Моисей (Райович) хиротонисал его во епископа. Даниил первоначально был похоронен в малой Успенской церкви монастыря Подмаина. В 1747 г. его останки перезахоронили в новой Успенской церкви монастыря, а в 1897 г. – в часовне на скале Орлов-Крш в Цетине. Даниил считал себя не только наследником черногорских митрополитов, но и воевод-правителей Черноевичей. В 1732 г. на одном Евангелии он написал: «Даниил, воеводич сербской земли». Главной его целью было возрождение сербского государства под скипетром русского царя, который, «если Бог даст, будет греческий, сербский и болгарский император». Программа внешней политики Даниила выражена в письме 1713 г. к брату, князю Раде: «Я – москов, москов, москов!» Он был защитником православия. Которский католический епископ Марин Драго писал о нём: «Он агрессивен, и если светские власти не воспрепятствуют ему, то католицизм в дальних краях его епархии попадёт в очень большую опасность». Даниил боролся с «тремя идолами» своего народа – прелюбодеянием, сребролюбием и грабежами с кровопролитием. Язык его писем и посланий простонародный, изобилует библейскими и богослужебными цитатами.