Таким образом, Декартом был найден первый твёрдый пункт для построения его миросозерцания – не требующая никакого дальнейшего доказательства основная истина нашего ума. От этой истины уже можно, по мнению Декарта, пойти далее к построению новых истин. Прежде всего, разбирая смысл положения «cogito ergo  sum», Декарт устанавливает критерий достоверности. Почему известное положение ума безусловно достоверно? Никакого другого критерия, кроме психологического, внутреннего критерия ясности и раздельности представления, мы не имеем. В нашем бытии как мыслящего существа убеждает нас не опыт, а лишь отчётливое разложение непосредственного факта самосознания на два одинаково неизбежных и ясных представления (или идеи) – мышления и бытия. Против силлогизма (категоричности) как источника новых знаний Декарт вооружается почти так же энергично, как ранее Фрэнсис Бэкон (1561–1626 гг.), считая его не орудием открытия новых фактов, а лишь средством изложения истин уже известных, добытых другими путями. Таким образом, соединение упомянутых идей в сознании есть не умозаключение, а синтез, есть акт творчества, так же как усмотрение величины суммы углов треугольника в геометрии. Декарт первый намекнул на значение вопроса, игравшего затем главную роль у Канта, – именно вопроса о значении априорных синтетических суждений. Найдя критерий достоверности в отчётливых, ясных идеях (ideae clarae et distinctae), Декарт берётся затем доказать существование Бога и выяснить основную природу вещественного мира. Поскольку убеждение в существовании телесного мира основывается на данных нашего чувственного восприятия, а о последнем мы ещё не знаем, не обманывает ли оно нас безусловно, то надо прежде найти гарантию хотя бы относительной достоверности чувственных восприятий. Такой гарантией может быть только сотворившее нас, с нашими чувствами, совершенное существо, идея о котором несовместима была бы с идеей обмана. Ясная и отчётливая идея такого существа в нас есть, а между тем, откуда же она взялась? Мы сами сознаём себя несовершенными лишь потому, что измеряем своё существо идеей всесовершенного существа. Значит, эта последняя не есть наша выдумка, не есть и вывод из опыта. Она могла быть внушена нам, вложена в нас только самим всесовершенным существом. С другой стороны, эта идея настолько реальна, что мы можем расчленить её на логически ясные элементы: полное совершенство мыслимо лишь под условием обладания всеми свойствами в высшей степени, а, следовательно, и полной реальностью, бесконечно превосходящей нашу собственную реальность. Таким образом, из ясной идеи всесовершенного существа двояким путём выводится реальность бытия Бога: во-первых, как источника самой идеи о нём (это доказательство, так сказать, психологическое); во-вторых, как объекта, в свойства которого необходимо входит реальность (это так называемое онтологическое доказательство, т.е. переходящее от идеи бытия к утверждению самого бытия существа мыслимого). Всё же вместе Декартово доказательство бытия Божия должно быть признано, по выражению философа-идеалиста Вильгельма Виндельбанда (1848–1915 гг.), «соединением антропологической (психологической) и онтологической точек зрения».