Поэтому все предметы мира суть символы и аллегории, возводящие к тайне Слова-Творца, являющегося для мира и человека началом и концом, причиной и целью существования. Свои действия в тварном мире ипостасный Логос осуществляет через малые логосы, которые, по Максиму Исповеднику, являются некоторыми вечными энергиями, идеями, изволениями, смыслами и силами Божества, «вечными мыслями вечного Ума». Эти логосы Бог Слово от вечности содержит в Себе, из Него они исходят и в Нём собираются, подобно радиусам, расходящимся из центра круга. В соответствии с троякой деятельностью Слова (творческой, промыслительной и судящей), логосы также проявляются трояко: как логосы естества, являющиеся основой всякой сущности в мироздании, как чувственной, так и мысленной; логосы промысла, в которых заключаются цели и пути движения этих сущностей; и логосы суда, определяющие конечные судьбы всего творения, последней высшей целью для которого является обожение (Епифанович С.Л. «Преподобный Максим Исповедник и византийское богословие». М., 1996). Итог всему православному святоотеческому учению о Боге Слове подводит Иоанн Дамаскин. В его богословской системе единосущный Отцу Бог Слово есть живая Премудрость и Сила Отца, существенный, совершенный и живой образ невидимого Бога, Он присно был с Отцом и в Отце, от Которого родился вечно и безначально: «Он называется Словом и сиянием, потому что рождён от Отца без всякого сочетания и бесстрастно, и безлетно, и без истечения, и неразлучно; называется же Сыном и образом Отчей Ипостаси потому, что Он совершен, ипостасен и во всём подобен Отцу, кроме нерождённости; называется Единородным потому, что Он один только от одного Отца рождён единственным образом, ибо никакое другое рождение не подобно рождению Сына Божия, и нет другого Сына Божия». Когда пришла полнота времён, Бог Слово воплотился и жил на земле среди людей. При этом Его Ипостась, бывшая ранее простой, соделалась сложной – заключающей в Себе два естества: Божественное, принадлежащее Ей от вечности, и человеческое, воспринятое во времени ради спасения людей. Завершая собой эпоху Вселенских соборов, Иоанн Дамаскин не создаёт в своих сочинениях ничего принципиально нового, а лишь суммирует и сводит воедино всё лучшее, что было в богословии святых отцов предшествующих веков. Учение о Боге Слове в рамках его догматической системы в существенных своих чертах пребывает неизменным до наших дней и является для возникшего в позднейшее время христианского научного богословия тем основанием, на котором строятся отдельные системы всех богословских дисциплин: триадологии, христологии, сотериологии, основного, догматического, нравственного и пастырского богословия, литургики и др. См. также Логос, Бог Сын, Троица