Другой великий каппадокиец, отец церкви Василий Великий (около 329 – 379 гг.) рассматривает человека как «микрокосмос» и предлагает искать «следы Зиждителя» «в себе самом, как бы в малом каком-то мире». Богословы говорят, что звеном в богопознании является также изучение истории человечества (особенно священной истории), открывающей Бога в Его промыслительных деяниях по отношению к человеку. И хотя история – богочеловеческий процесс, в ней, как и в сотворённом Богом мире, можно усмотреть определённые законы, по которым она провиденциально развивается, а также Божественные замыслы, которые в ней реализуются, и священные цели, к которым она движется. Они также считают, что два других источника богопознания (Священное Писание и творения отцов церкви) в зависимости от того, какое место они занимают в познании Бога тем или иным человеком, могут быть отнесены как к сверхъестественному, так и к естественному богопознанию. А с учетом того, что Священное Писание считается Божественным Откровением, написанным под воздействием Святого Духа, и что святоотеческие творения также написаны носителями благодати Святого Духа, такой вывод, допускающий не только сверхъестественное, но и естественное воздействие этих источников на человека, может показаться неожиданным. На самом деле такое воздействие действительно имеет место. Согласно христианству, человек далеко не всегда готов к тому, чтобы слово Божье – живое и действенное (Евр. 4:12) в силу живущего в нём Святого Духа – стало таковым и для него лично (как свидетельствует накопленный в христианстве опыт духовной жизни). Слово Божье не обладает магическим действием, которое человек испытывал бы на себе только потому, что он прочитал его. Его благодатное воздействие возможно лишь при условии, когда человек очистил свою душу для сверхъестественного богопознания. В остальных же случаях приобщение к этим источникам может вызвать некое размышление о Боге, лишь отчасти «привитое» к боговидению, но не само боговидение. Конечной целью сверхъестественного богопознания является соединение с Богом. Путь к этой цели всегда бывает продолжительным и трудным. Он представляет собой процесс преодоления в человеке греховного начала и стяжание чистоты сердца, благодаря которой человек приобретает способность видеть Бога (Мф. 5:8). Подлинных боговидцев всегда было немного, что соответствует словам Иисуса Христа: «...Много званых, но мало избранных» (Мф. 20:16). Тем более их было немного в Ветхом Завете, до сошествия Святого Духа, «потому что Иисус ещё не был прославлен» (Ин. 7:39). И хотя Святой Дух оказывал Своё животворящее воздействие и в Ветхом Завете, поскольку без Него невозможна любая форма жизни, а не только жизнь духовная (Пс. 103:30), это воздействие не делало человека «новым творением», каким он мог стать только во Христе (2 Кор. 5:17). Даже Моисей – друг Божий (Исх. 33:11) – был не в состоянии узреть Божественную славу, т.е. не мог достигнуть конечной цели богопознания. Когда же Сын Божий пришёл на землю «и дал нам свет и разум, да познаем Бога истинного и да будем в истинном Сыне Его Иисусе Христе» (1 Ин. 5:20), для человека открылась возможность благодатного богопознания и приобщения к вечной жизни, поскольку «сия… есть жизнь вечная, да знают Тебя, единого истинного Бога и посланного Тобою Иисуса Христа» (Ин. 17:3). Богословы также утверждают, что в отличие от естественного богопознания сверхъестественное совершается только в церкви под благодатным воздействием Святого Духа. Поэтому оно не может быть лишь дискурсивным, даже если и включает в себя элементы религиозного умозрения. Младший брат Василия Великого Григорий Нисский (около 335 – около 394 гг.), комментируя евангельскую заповедь «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят» (Мф. 5:8), в этой связи замечает: «Не знать что-либо о Боге, но иметь в себе Бога Господь называет блаженством». При этом он поясняет, как имеющий Бога в своём сердце может познавать и созерцать Его. Во-первых, слово «сердце» используется здесь не для обозначения одной из частей человеческого организма. По его мнению, Господь именует сердцем «внутреннего человека», которого апостол Павел противопоставляет человеку «внешнему»: «Если внешний наш человек и тлеет, то внутренний… обновляется» (2 Кор. 4:16). «Внутренний человек» несёт в себе печать Божественного Первообраза, которая, однако, далеко не у всех сияет «боговидной лепотой», поскольку бывает скрыта «гнусными покровами» греха. Освобождение от греха делает эту печать чистой, в результате чего, «смотря на собственную чистоту», человек «в этом образе усматривает Первообраз».