Стремление к этой цели появляется в период вавилонского плена и усиливается с осознанием своих грехов и той измены, какую народ допустил по отношению к Богу. Зародившееся покаяние приносит свои плоды; пророк Иеремия выражает надежду на духовное обновление народа: «И дам им сердце, чтобы знать Меня, что Я – Господь, и они будут Моим народом, а Я буду их Богом, ибо они обратятся ко Мне всем сердцем своим» (Иер. 24:7). Эта надежда постепенно переходит в пророчество о новозаветных временах, когда «земля будет наполнена ведением Господа, как воды наполняют море» (Ис. 11:9), и когда «уже не будут учить друг друга, брат – брата и говорить: «познайте Господа», ибо все сами будут знать Меня, от малого до большого» (Иер. 31:34). Новозаветная перспектива дополняется пророком Иезекиилем, усматривающим в открывающемся боговедении действие Святого Духа: «И дам вам сердце новое и дух новый дам вам, и… вложу внутрь вас дух Мой» (Иез. 36:26–27). У того же пророка имеется предвозвещение о познании Бога не только израильским, но и другими народами (Иез. 36:23). Вместе с тем, ветхозаветные тексты часто представляют Бога непознаваемым, невидимым и неприступным. Даже Моисей, с которым «говорил Господь… как бы говорил кто с другом своим» (Исх. 33:11), не может видеть Божественной славы: «Когда же будет проходить слава Моя, Я поставлю тебя в расселине скалы и покрою тебя рукою Моею, доколе не пройду; и когда сниму руку Мою, ты увидишь Меня сзади, а лицо Моё не будет видимо (тебе)» (Исх. 33:22–23). Слова о том, что «человек не может увидеть» лица Бога «и остаться в живых» (Исх. 33:20), со времён Моисея будут звучать на протяжении всего Ветхого Завета (Суд. 6:22; 13:22; Ис. 6:5 и др.). Так, чтобы не умереть, народ не должен приближаться к горе во время синайского богоявления (Исх. 19:21). Даже пророк Илия не выдерживает явления ему Бога и закрывает лицо милотью (3 Цар. 19:13). Давид указывает, что Бог «мрак сделал покровом Своим» (Пс. 17:12). Облачный и огненный столп, который сопровождал израильтян в их продвижении по пустыне (Исх. 13:21) и в образе которого «явился Господь в скинии» (Втор. 31:15), одновременно открывает и скрывает Бога. Та же тенденция прослеживается и в Новом Завете: наряду с текстами, в которых исповедуется непостижимость и непознаваемость Божества, есть целый ряд мест, где возможность богопознания утверждается. В Новом Завете идея непознаваемости Бога выражена с предельной ясностью и категоричностью: «Бога никто никогда не видел» (1 Ин. 4:12). Апостол Павел объясняет, что Бога «никто из человеков не видел и видеть не может» именно потому, что «Единый имеющий бессмертие… обитает в неприступном свете» (1 Тим. 6:16). В синоптических евангелиях утверждается одновременно познаваемость и непознаваемость Бога: «Никто не знает Сына, кроме Отца, и Отца не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть» (Мф. 11:27; ср.: Лк. 10:22). В христианстве богопознание является высшим призванием человека, поскольку в пределе совпадает с состоянием спасения в будущем веке: «Когда же настанет совершенное..., тогда познаю, подобно, как я познан» (1 Кор. 13:10, 12). Первичным познанием, согласно формуле «верою познаём» (Евр. 11:3), является сама религиозная вера, которая невозможна без опыта контакта, а значит, и опытного познания Бога. Отсюда принципиальное понимание богопознания не как слепого принятия на веру некоторых вероучительных положений или, напротив, лишь рационального выведения знания о Боге из знания о мире, что является путём естественной теологии, но как результата духовно-деятельностного способа приближения к божественной реальности и вовлечённости в общение с Богом на пути аскетической практики. Однако грех выступает как препятствие на пути опытного богопознания, и поэтому оно предполагает не только усилия разума, но и очищение от греха. (Этот аспект богопознания не характерен для ислама, где не существует подобного библейскому представления о грехопадении.) В Новом Завете возможность богопознания обусловливается, главным образом, боговоплощением, благодаря которому человеку был явлен божественный образ второй ипостаси Святой Троицы: «Бога не видел никто никогда; Единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил» (Ин. 1:18). Авторы синоптических евангелий сначала приоткрывают тайну отношений внутри Троицы и свидетельствуют, что «никто не знает Сына, кроме Отца; и Отца не знает никто, кроме Сына» (Мф. 11:27). Из людей, отмечают они, познание Бога доступно лишь тем, «кому Сын хочет открыть». Приходит же к Сыну тот, кого «привлекает» Отец, пославший Сына (Ин. 6:44).