Такая ситуация сохранялась до 1727 г., когда федосеевский наставник И. Трофимов отправился на Выг и 5 августа заключил мирное соглашение с Выговскими наставниками во главе с А. Денисовым. Стороны решили, что будут продолжать исследовать вопрос о титле, но пока не найдено надежных свидетельств в оправдание написания «IНЦI», федосеевцы будут придерживаться в этом вопросе точки зрения выговцев. Мирное соглашение неукоснительно соблюдалось его участниками, но далеко не все федосеевские общины приняли его. И. Трофимов упорно разыскивал свидетельства о правильности титла «IНЦI», неоднократно представляя выговцам неопровержимые, по его мнению, доводы. Выговцы всякий раз легко доказывали свою правоту, т.к. древних крестов с титлом, защищаемым федосеевцами, действительно не существовало. Последнее обращение Трофимова к выговцам в защиту титла состоялось в 1745 г., в том же году федосеевский наставник умер. Вместе с тем исследователям известны примеры взаимодействия поморцев и федосеевцев: в начале 1730 гг. Выговскому киновиарху С. Денисову удалось погасить раздор среди федосеевцев по поводу возможности внесения изменений в старопечатные книги, продолжавшийся более 10 лет. В конце XVII в. в беспоповщине возникло еще одно самостоятельное согласие – спасово. Изначально стоявшее особняком в беспоповщине, оно отличалось от других толков тем, что почитало за лучшее вообще остаться без таинств и соборной молитвы, чем доверить совершение их мирянину, поэтому спасовцы не перекрещивали при приёме в своё согласие. Одно из ранних названий спасовцев, восходящее к XVIII в., – козминщина (или кузминовщина), по имени некоего беспоповца Козьмы, который запретил перекрещивание. Его последователи размышляли так: «Время наступило последнее, Антихрист настал в мире... правые веры и таинств нигде не видим. И как-де нет на земле никакой святыни, то желающие содержать старую веру долженствуют сами прибегать к Спасу, Который Сам ведает, как нас, бедных, спасти». Таким образом, становится понятным смысл более поздних наименований согласия: «нетовцы» – проповедующие отсутствие благодати на земле, «спасовцы» – уповающие на Спаса. Вместе с тем Димитрий Ростовский, выделяя «козминщину, которая святых тайн нигде не сказует на земле», отмечает и таких староверов, которые «ни к поповщине, ни к беспоповщине не пристали» и «Крещения у себя никакого не имеют». В единственном дошедшем до нас спасовском «родословии» (рубеж 60–70 гг. XIX в.) история согласия возводится к Ладожскому скиту, основанному в конце XVII в. в Поморье. В «родословии» говорится о существовании в XVIII в. спасовских скитов в Нижегородской губернии и в галицких лесах Костромской губернии. В первой четверти XVIII в. община спасовцев была обнаружена властями в Подмосковье. Уже в XVIII в. началась полемика спасовцев с другими согласиями, прежде всего, с поморским. В сочинении «О задании православного крещения познати и о священстве и како в Господа нашего Исуса Христа не веруют» (около 1800 г.) содержится 31 вопрос «от некоего любомудреца нарицаемых спасова согласия, поданные к заонежским, си есть поморского согласия, о Великороссийской Церкви и чиннодействующем крещении ея» и «Ответы от поморской страны». Известно и выговское полемическое сочинении «О крещении», направленное против ладожан. Новый этап в истории беспоповщины открылся событиями конца 1730 гг., когда на Выг прибыла правительственная комиссия О.Т. Квашнина-Самарина в связи с доносом, в котором сообщалось, что выговцы не молят Бога за правящую государыню (отказ от молитвы за монарха впервые был провозглашён защитниками Соловецкого монастыря). Часть Выговских насельников, чтобы не вводить молитвы за императрицу, призывала к самосожжению, однако победило умеренное крыло, и в 1739 г. в богослужение общежительства были введены молитвы за императрицу. Это решение стало причиной раскола в поморском согласии. Часть непримиримых противников «царского богомолия» во главе со старцем Филиппом покинула общежительство, образовав филипповское согласие. Филипповцы стали именовать оставшихся на Выге новопоморским, монастырским, мануйловым (по имени руководителя общежительства Мануила Петрова) согласием или тропарщиками (за то, что те поминали царствующую особу в тропарях, кондаках и стихирах).