Так, в знаменитой песне «Джон Ячменное Зерно» традиционный образ святочной песни (образ трёх царей-волхвов) перевоплощается в образ злодеев-деспотов и тиранов, а сам Джон Ячменное Зерно оказывается в подтексте символом извечной непобедимости и жизнестойкости народа. Особое обаяние поэтического мастерства Роберта Бёрнса заключается в том, что такая многозначность достигается в его поэзии без всякой дидактики, без классицистических амплификаций и риторических параллелизмов. Судьба Джона Ячменное Зерно изображена так, что её можно понять и буквально, и метафорически, причём двойной смысл придаёт особую прелесть лукавому, насмешливому тону всей вещи. В патриотическом гимне «Брюс – шотландцам», получившем название «шотландской марсельезы», сквозь образы легендарных средневековых борцов за независимость Шотландии (Брюса, Уоллеса и их сподвижников) просвечивают образы живых современников Бёрнса, шотландских «якобинцев», членов сообщества «Друзья народа», поставленных вне закона классовым судом («Вы, кого водили в бой Брюс, Уоллес за собой, – Вы врага ценой любой Отразить готовы»). Аналогично переосмысливаются в его лирике и национально-патриотические мотивы, восходящие к шотландским песням и преданиям, сложенным после разгрома якобитского восстания 1745 г. Появляющиеся в стихах Роберта Бёрнса образы «принца Чарли» (так называемого «молодого претендента» на престол Стюартов) и его приверженцев, изгнанных из Шотландии, не могут рассматриваться как свидетельство монархических симпатий поэта. Очень далёкий от стремления к реставрации реакционной монархии Стюартов (ставшего к тому же явно утопичным в ту пору, когда писал Бёрнс), поэт ощущал в романтических преданиях о похождениях «принца Чарли» и в песнях, ему посвящённых, всё тот же дух народного непокорства, мятежного протеста против ненавистного английского режима. В годы Великой французской революции «якобитство» в Шотландии порой оборачивалось якобинством (по остроумному замечанию английского биографа Бёрнса). Так, например, песня «За тех, кто далеко», написанная по мотивам старых якобитских «конспиративных» застольных песен и тостов («За Чарли, что ныне живёт на чужбине, И горсточку верных при нём»), по праву ассоциировалась в восприятии современников с совсем другими, новыми изгнанниками – с отправленными в ссылку или брошенными в тюрьмы революционными демократами 1790 гг. Роберт Бёрнс развил традиции Фергюссона, особенно в жанре афористической эпиграммы. К 1785 г. он уже приобрёл некоторую известность как автор ярких дружеских посланий, драматических монологов и сатир. Его пародийно-сатирические травести (чей комизм строится на том, что серьёзное содержание выражается несоответствующими ему образами и стилистическими средствами) классицистических высоких жанров (как, например, убийственная «Ода на смерть миссис Освальд» и др.) гораздо ярче и оригинальнее опытов в воспринятых от классицизма дидактических жанрах аллегорических видений или похвальных слов. Бёрнс-сатирик мастерски владел также и жанром лаконической, язвительной эпиграммы (зачастую используя, в частности, форму сатирической «эпитафии» на ещё живых противников).