И хотя, говорит он, наше мышление и понимание Бога целиком человеческие, тем не менее, они связаны с объективной реальностью, существующей независимо от человеческого восприятия. Кроме того, Р. Харрис критикует нонреализм за его неверную интерпретацию атеизма, который он видит вполне обособленной концепцией, состоящей в сугубо материалистическом понимании смысла жизни. Часто, несмотря на отвержение высшей реальности и надежды на метафизическое спасение, атеисты измышляют некое острое чувство долга, заставляющее их ставить других выше себя. С другой стороны, христианство имеет вполне определенные представления о мире и о реальности конкретных исторических событий: воплощение или воскресение Христа. По его мнению, нонреализм упускает суть и того и другого, в результате чего выходит весьма туманная и путаная философия: «Между теизмом и атеизмом лежит реальное различие, и атеисты справедливо предлагают выбрать одно из двух. То, что делают сторонники «Моря веры», которые лишь драпируют наши человеческие идеалы и ценности и называют все это «Богом», – это просто отсутствие способности дать адекватный ответ миру». Православные богословы также не остались безучастными к спорам вокруг безрелигиозного христианства, но видели в нем специфически западное явление. Так, А.М. Оллшин, рассуждая о различиях в восприятии Бога, существующих между протестантами и православными, замечает, что для протестантов богопознание – процесс почти исключительно личный, индивидуальный; быть членом общины, слушать и понимать проповедь – это и есть общение с Богом. Он подчеркивает, что в православии всегда присутствовало равновесие между социальным и индивидуальным, в результате чего и возникла такая разница в религиозном опыте. Детальный анализ «теологии смерти Бога» с православной точки зрения был проведен современным видным греческим философом и богословом Христосом Яннарасом (род. в 1935 г.). Сравнивая экзистенциалистские основы этого направления с традицией православного апофатического богословия, он замечает, что восточные богословы всегда учили, что Бога можно познавать бесконечно, но никогда нельзя познать до конца. Это позволяло им говорить о различных свойствах Бога, не абсолютизируя ни одно из них (даже свойство бытия). С этой точки зрения, ощущение отсутствия («смерти») Бога, о котором говорят представители безрелигиозного христианства, следует рассматривать как культурный, а не онтологический опыт. В России идеи, в некотором отношении близкие к безрелигиозному христианству, высказывал священник Сергий Желудков, который писал о возможности так называемого «анонимного христианства», существующего в пострелигиозном обществе вне знания о Христе, причем «анонимные христиане» могут декларировать себя и как атеисты. При этом его подход к религии, скорее, противоположен рационализму радикальных теологов Запада. Идеи безрелигиозного христианства подвергались критике и со стороны протоиерея Александра Меня. Он замечал, что тот род научного мышления, о котором говорят сторонники безрелигиозного христианства, более соответствует середине XIX в., чем середине XX в. Кроме того, по его мнению, безрелигиозное христианство не предлагает ничего нового: например, использование понятия «глубина» вместо «высота» – это просто замена одного пространственного символа на другой. Отвергая библейскую и церковную лексику как «устаревшую», для того чтобы говорить о Боге, некоторые сторонники безрелигиозного христианства, утверждал А. Мень, незаметно для себя переходят на не менее старый язык пантеизма. Таким же малореальным он считал существование «анонимного христианства» вне связи с Христом и Евангелием.