Однако в данном случае есть определённая нестыковка, которая происходит из-за смешения понятия «религия» с понятием «христианство», кризис которого не отрицает, по сути, идею природной религиозности. Поскольку вера – это чувство, а всякое чувство вызывает в организме человека определённые биохимические реакции, вырабатывающие определённые вещества (например, самый популярный из них – адреналин), то и религия, вызывающая и поддерживающая это чувство и вырабатывающая определённые вещества в организме, необходима для нормального его функционирования. Человеческий организм привыкает к этим веществам и даже входит в зависимость от них, как, например, в зависимость от никотина. Поэтому религия в каком-то смысле – это действительно «опиум народа» (но не «опиум для народа»). Таким образом, можно утверждать, что вера – это психофизиологический феномен, а чувство религиозности как фактор социализации человека имманентно человеческой природе. Христос сказал: «Где двое или трое собираются во имя Моё, там и Я среди них». Но там, где двое-трое собираются, чтобы поделиться своими религиозными чувствами, найдется кто-то ещё, чтобы получить от этого свою выгоду. Так зарождается любая церковь. И если христианская старушка-церковь уже не в состоянии выполнить свою задачу социализации личности, то в этом виновата только она сама, а не несостоятельность идеи природной религиозности человека. Д. Бонхёффер утверждал, что существование религии оправдано только на определённых, не очень высоких ступенях развития, когда Бог служит фундаментальной идеей, позволяющей обеспечить  целостность научных представлений и придать легитимность политическим  и этическим постулатам. Однако в ходе научно-технического и социально-политического развития необходимость в такого рода «заменителе знаний» постепенно сходит на нет, религиозный тип мировосприятия теряет значимость и актуальность, а культовые предписания всё больше воспринимаются как препятствующие личностному общению с Богом. Не оспаривая постулат о развитии (хотя его можно спокойно заменить термином «изменение»), можно заметить, что культовые предписания сегодня воспринимаются как препятствующие личностному общению с Богом именно потому, что не вызывают ожидаемого чувства, хотя и не сводят на нет религиозный тип мировосприятия как своего рода «заменителя знаний». Не случайно многие люди сегодня причисляют себя к верующим, хотя и не идентифицируют себя с той или иной конфессией. Потребность в религиозном чувстве имманентна человеческой природе, но его могут вызвать не только культовые предписания, но и, например, религиозная философия. Всё зависит от степени и особенности религиозного чувства. Мысль также способна вызывать чувства, и как выразился английский поэт Александр Пооп (1688–1744 гг.), чувство от разума отделяют очень тонкие перегордки. И почему религиозное чувство, вызываемое, например, иконой как сакральным предметом, более правомерно, чем чувство, вызываемое той же иконой как предметом искусства? И почему религиозное чувство, вызываемое отвлечённой идеей Бога, сильнее чувства, вызываемого художественным образом или текстом? Даже одна и та же вера может вызывать совершенно разные чувства, поэтому адепты одной и той же религии далеко не всегда в состоянии понять друг друга. А уж тем более – верующий и неверующий, поскольку они чувствуют по-разному. Не испытавшему чувство веры нельзя понять того, кто это чувство испытал, как нельзя понять, например, что такое, грубо говоря, оргазм, если ты его не испытал. Поэтому и «совершеннолетний человек», по Д. Бонхёфферу, не будет довольствоваться тем чувством, которое он получит, исполняя только религиозные предписания. Но его мысль о «совершеннолетнем человеке», который «перерос» религию, послужила отправной точкой для современной радикальной теологии. С другой стороны, процессы секуляризации и формирование взгляда на научный метод как на источник всякого знания для западной цивилизации, что стало особенно заметно ко второй половине XX в., также оказали значительное влияние на теологию.