БОДРИЙЯР Жан - Страница 4

Мы, отмечает Бодрийяр, поглощены гиперреальностью, а, значит, ввергнуты в непристойность. Гиперреальность и непристойность характеризуют фатальный и радикальный антагонизм мира. Ни диалектический или любой иной синтез, ни эквивалентность или тождество, но радикальная амбивалентность оппозиций создает мир симулякров и катастроф. Всё стремится вырваться за пределы, стать экстремальным; всё захвачено симулякром и превращено в бесконечную собственную гипертрофию: мода – более прекрасна, чем само прекрасное; порнография более сексуальна, чем сам секс; терроризм – это больше насилие, чем само насилие; катастрофа более событийна, чем само событие. Это больше не трагедия отчуждения, а экстаз коммуникации. Войдя в это экстатическое состояние, пережив экстремальное свершение, всё в мире гиперреальности, согласно Бодрийяру, перестает быть собой. Вселенная становится холодной и объектной; на её сцене больше невозможен спектакль – в лучшем случае состоится банальная церемония; порнография сменила сексуальность; насилие замещено террором; информация упразднила знание. Амбивалентность катастрофы обозначает границы кода – это смерть. Нет больше никакой диалектики, есть движение к пределу и за предел – к смерти. Главный актор этой культуры катастроф – средства массовой информации и современных телекоммуникаций, экран как поверхность знака, компьютер и передовые технологии, молчаливое большинство масс. Параноидального субъекта индустриальной эпохи «стирает» новый субъект-шизофреник, «больной» шизофренией имманентной распущенности, что вовсе не означает для него потерю реальности в клиническом понимании шизофренических расстройств. Наоборот, речь идёт о полном гипер-контакте с объектами, перманентной гиперблизости миру. Шизофреник «становится чистым экраном, чистой абсорбирующей и ресорбирующей поверхностью...». Его тело постепенно превращается в искусственный протез, бесконечную серию протезов, позволяющих продлевать тело до бесконечности. Субъект и его тело подвергаются трансмутации в гиперрепродуктивной модели клона-двойника. Двойник – таков совершенный протез, симулякр тела. В абсурдной логике амбивалентности шизосубъект – атом молчаливого большинства масс – гипертрофирует свое частное пространство и живёт в своей приватной телематике: в повседневности каждый видит себя на орбите своей суверенной, изолированной и закрытой жизни в скафандре-машине, сохраняющей достаточную скорость, чтобы не сойти с орбиты. Поэтому здесь мы существуем как адресаты, терминалы сетей, тогда как креативная игра субъекта-демиурга, актора-игрока уже сыграна. Согласно Бодрийяру, «банальная стратегия» контроля рационального или ироничного субъекта над объектом больше невозможна. Шизофрения не оставляет выбора: в нашем распоряжении только «фатальная стратегия» перехода на сторону объекта, признания его гениальности и его экстатического цинизма, вхождение в игру по его правилам. Объект должен нас совратить, а мы должны отдаться объекту. Очарование «совращения» и бессмысленности аннулирует метафизический «принцип Добра». Фатальная стратегия следует «принципу Зла», который находится вне логики стоимости и исключает позицию и категории субъекта – причинность, время, пространство, целеполагание и т.д.

 



 
PR-CY.ru