Результатом выступает то, что «все то, что составляло неоднозначный, конститутивный и основополагающий опыт безумия», окажется утраченным в «сплетении теоретических конфликтов, связанных с проблемами истолкования различных феноменов безумия». Главный тезис книги М. Фуко заключается в том, что до XIX в. не было безумия; психиатрия создала психические болезни; современная культура непреднамеренно создала такой образ психической болезни, в который можно вглядываться, ища разгадки сущности человека. По мысли Фуко, истина безумия связывает истину дурных инстинктов человека с его телом. Таковая истина несовместима с общественными нормами. Поэтому излечение безумных становится уделом других людей, а (как итог) «истина человека» как таковая посредством безумия и тела становится объектом научного исследования, надзора и управления. В определенном смысле обостренное внимание Фуко к проблеме безумия не является исключительной чертой лишь только его мышления – это, скорее, общее место всего современного западного «философствования о человеке», хотя и получившее особое распространение в рамках постструктуралистских теоретических представлений. Практически для всех постструктуралистов было важным понятие «Другого» в человеке, или его собственной по отношению к себе «инаковости» – того, не раскрытого в себе «Другого», «присутствие» которого в человеке, в его бессознательном, и делает человека нетождественным самому себе. Тайный, бессознательный характер этого «Другого» ставит его на грань или, чаще всего, за пределы «нормы» – психической, социальной, нравственной, и тем самым дает основания рассматривать его как «безумного», как «сумасшедшего». В любом случае, при общей «теоретической подозрительности» по отношению к «норме», официально закрепленной в обществе либо государственными законами, либо неофициальными «правилами нравственности», санкционируемые безумием «отклонения» от «нормы» часто воспринимаются как «гарант» свободы человека от его «детерминизации» господствующими структурами властных отношений. Так, французский психоаналитик, философ психоанализа, основатель структурного психоанализа Жак Лакан (1901–1981 гг.) утверждал, что бытие человека невозможно понять без его соотнесения с безумием, как и не может быть человека без элемента безумия внутри себя. Еще дальше тему «неизбежности безумия» развили французский философ-постмодернист Жиль Делёз (1925–1995 гг.) и французский психоаналитик и философ Феликс Гваттари (1930–1992 гг.) с их дифирамбами в честь «шизофрении» и «шизофреника», «привилегированное» положение которого якобы обеспечивает ему доступ к «фрагментарным истинам». У них «желающая машина» (желание), по сути дела, символизирует свободного индивида – «шизо», который как «деконструированный субъект», «порождает себя как свободного человека, лишенного ответственности, одинокого и радостного, способного, наконец, сказать и сделать нечто просто от своего имени, не спрашивая на то разрешения: это желание, не испытывающее ни в чем нужды, поток, преодолевающий барьеры и коды, имя, не обозначающее больше какое-либо «это»; он просто перестал бояться сойти с ума». Если спроецировать эти рассуждения на ту конкретно-историческую ситуацию, когда писались их работы (рубеж 1960–1970 гг.), – то их вряд ли можно понимать иначе, как теоретическое оправдание анархического характера студенческих волнений данного времени.