В итоге, помещая в основание ту или иную физическую теорию (т.к. физика – образец развития современного естествознания, его наиболее «продвинутая» и математизированная составляющая) и выделяя соответствующие им философско-методологические (рефлексивные) позиции, Башляр сконструировал в своей версии рекуррентной истории пять основных эпистемологических профилей: 1. наивного реализма (донаучное физическое знание); 2. позитивистского толка эмпиризма (доньютоновская опытная физика); 3. классического рационализма (ньютоновская механика); 4. полного рационализма (теория относительности Эйнштейна); 5. дискурсивного или диалектического рационализма (релятивистская квантовая механика английского физика-теоретика Поля Дирака; 1902–1984 гг.). Классическая и неклассическая наука здесь представлены парами (причем, в «неклассической» паре нет места «чистому эмпиризму», а тем самым и современному Башляру неопозитивизму). «Горизонтально» каждый эпистемологический профиль может быть «развернут» в различные в нем (если таковые имеют место быть) «региональные рационализмы», совпадающие во многом со спецификацией научных дисциплин: «…рационализм функционален. Он многолик и подвижен». Современный уровень разговора в эпистемологии должен начинаться с четкого обозначения параметров разрыва классической и неклассической науки и философии. Неклассичность определяется негативным образом через отрицание «позитива» классичности. Это – программа «не» («нет», «отрицания». Отрицание, согласно Башляру, – необходимый компонент процесса познания, фиксирующий ситуацию эпистемологического разрыва и являющийся условием перехода – (возможности) нового «позитива» (в котором как «родовые пятна» всегда можно обнаружить следы конституировавших его отрицаний). Программа «не» у Башляра есть, по сути, программа деконструкции предшествующего знания (профиля) и дереализации сконструированной в соответствии с ним реальности. Однако при этом он настаивает на том, что «научно проводимая дереализация сохраняет свою связь с реальностью», т.е. она диалектична в своем отрицании (что нельзя сказать о деконструкции предшествовавшего знания – профиля). Современная наука ориентируется на динамику, а не на статику, на структуры (отношения), а не на сущности (элементы), она изучает сюрстанции (термин заимствован у создателя организмической системы метафизики Альфреда Норта Уайтхеда; 1861–1947 гг.), а не субстанции (она имеет дело с онтологией вещей-движений и бытием-становлением). Следовательно, она неизбежно должна быть не-ньютоновской механикой, не-лавуазьевской химией, она может быть описана только в не-евклидовых геометриях и строиться по правилам не-аристотелевских логик. Соответственно и современная философия должны быть не-картезианской (и не-кантианской) эпистемологией. Последняя как логика организует знание, а не методология организует познающего и действующего (конструирующего) субъекта. Будучи философией «не», она же является философией «ре»: постоянного начинания, обновления, реорганизации. Отсюда, по Башляру, несостоятельность бессубъектных онтологий: опыт входит в определение бытия, а разум конструирует это бытие как свой мир в соответствии с абстрактными рациональными конструкциями (схемами), не имеющими аналогов в природе. «С одной стороны, ищут рациональное, с другой – его полагают». По мере развития (по)знания мир человека переставал быть «естественным» и все больше становился «искусственным» в процессе «прогрессирующей объективации» знания (реальностью второй ступени). «Реальное – не более чем реализация». Согласно Башляру: «Современная физическая наука… не имеет в виду онтологию. Она, скорее, реализует онтогенезы». «Материя (данность) есть не более чем «преддверие, повод научной мысли», но не объект (по)знания, она обнаруживает себя в онтогенезах лишь как «сопротивляемость» (познанию, воздействию).