Объектом литературного анализа являются литературные формы, в которые воплощены библейские произведения, их содержание и происхождение. Поскольку между историческими событиями, о которых сообщает Библия, временем возникновения библейских книг и сохранившимися рукописями существует временной разрыв, иногда весьма значительный, суждения о происхождении соответствующих текстов чаще всего основаны на методах и достижениях исторической науки, лингвистики, литературоведения, фольклористики, археологии, этнографии и социологии, на типологическом изучении религии, культуры и литературы. Конечной задачей литературного анализа является установление обстоятельств и условий происхождения библейских текстов. Всякий корректный с научной точки зрения литературный анализ принимает во внимание данные рукописных источников, поэтому литературный и текстологический анализы обычно взаимосвязаны. Библеистика как наука появилась в Новое время и при формировании тесно взаимодействовала с классической филологией, сравнительным, а позже и с историческим языкознанием, востоковедением, и в частности с гебраистикой (от гебры – современные иранские зороастрийцы; имеется в виду Вавилония). В немалой степени библеистика влияла на традиционные богословские дисциплины – экзегетику и герменевтику, ее результаты отражаются в исагогических трудах. Историко-филологическое исследование Библии может служить существенному уточнению традиции, выявлению множества забытых исторических подробностей, вскрытию законов построения библейских текстов и, в конечном счете, приданию традиции еще большей убедительности и устойчивости. Рационалистические методы исследования разрабатывались с наступлением Нового времени, и невозможно назвать какого-то одного ученого, которому они обязаны своим появлением. К тому же спорадическое использование отдельных методов критики наблюдается на протяжении всей истории человечества в виде рационалистического истолкования действительности, при котором критерием истинности становятся не традиция или авторитет внешнего свидетельства, а доводы логики и разума. Так, при пересказе содержания Ветхого Завета Иосиф Флавий в сочинении «Иудейские древности» строит изложение применительно к системе религиозных и культурных представлений греко-римского мира, подчеркивая национально- исторические и мифологические моменты, что было бы невозможно, если бы его труд был обращен к иудейской среде. В раввинистической экзегезе глава еврейской общины в Вавилонии Саадия бен Иосиф Гаон (882–942 гг.) говорит, что Писание можно понимать в переносном смысле лишь тогда, когда прямой смысл стиха противоречит истинам разума, когда он противоречит эмпирической истине, когда он противоречит другому месту Писания и когда он противоречит подлинной традиции учителей и мудрецов. Наследниками Саадии были Раши (1040–1105 гг.), комментарий которого хотя и пользуется мидрашами, вскрывает прямой, а не переносный смысл Библии, Авраам Ибн Эзра (около 1092–1167 гг.), в толкованиях которого значительное место уделено грамматическим и этимологическим объяснениям, и др. Появление основного труда Саадии – перевода Ветхого Завета на арабский язык – создавало предпосылки для рационалистической методики. К этому же подталкивала практика составления библейских словарей и грамматик. Так, словарь и грамматика Давида Кимхи (ум. в 1235 г.) получили широкое распространение в Средние века и благодаря Элияху Левите (1468–1549 гг.) стали известны латиноязычному миру. Некоторые наблюдения, сделанные в раввинистическую эпоху, свидетельствуют о зарождении рационализма. Например, Бен Аззай в начале II в. отметил, что там, где в Пятикнижии упоминаются жертвоприношения, Бог носит имя Яхве; Элиэзер из Божанси (XII в.) выделил слова, возможно, принадлежащие «редактору» Торы; Ибн Эзра в комментарии на Второзаконие отметил несколько мест, которые, по его мнению, не мог написать Моисей (Быт. 12. 6; Исх. 24. 4; Числ. 33. 2; Втор. 31. 9, 22; и др.).