Бесстрастие «есть воскресение души прежде воскресения тела», «совершенное познание Бога, какое мы можем иметь после ангелов». «...Истинно бесстрастным, – говорит Иоанн Лествичник, – называется и есть тот, кто тело своё сделал нетленным, ум возвысил превыше всякой твари, все же чувства покорил уму, а душу свою представил лицу Господню, всегда простираясь к Нему, даже и выше сил своих». Не может человек достичь полного бесстрастия, если ему недостаёт хотя бы одной добродетели. Для Симеона Нового Богослова бесстрастие – состояние не только вне действия страстей, но и вне пожеланий их, это «обнажённость ума от мысли о них», т.е. «когда наши чувства заключаются, и ум наш вступает в сверхчувственное»; бесстрастие – совершенное состояние, состояние святости. Согласно Симеону Новому Богослову, «и ныне существуют бесстрастные и святые и исполненные Божественного света, живущие среди нас, настолько умертвившие свои земные члены, очистив их от всякой нечистоты и страстного вожделения, что... не претерпевают какого-либо изменения в присущем им бесстрастии». Однако Игнатий (Брянчанинов) подчёркивает: «Поверь бесстрастию тела твоего тогда, когда оно уляжется во гроб». Бесстрастие, согласно Ефрему Сирину, «не в том состоит, чтобы не ощущать страстей, но в том, чтобы не принимать их в себя», и чем ближе ум к истинному ведению, тем меньше ощущает он то, что составляет страстную часть души. Первым бесстрастием Максим Исповедник называет совершенное воздержание от злых дел, видимое в новоначальных. Вторым – совершенное отвержение помыслов о зле, бывающее в тех, кто с разумом проходит путь добродетели. Третьим – совершенную неподвижность страстного пожелания, имеющее место в тех, которые от видимых вещей восходят к мысленным созерцаниям. Четвёртое – совершенное очищение даже от самого простого мечтания, возможное для тех, кто через ведение и созерцание сделали свой ум чистым зеркалом Бога. «Имеющий эти четыре главные бесстрастия исходит из мира вещественного и вступает в чин существ духовных, Божественный и блаженный». Достижение бесстрастия невозможно без помощи Божьей. Если не услаждается душа страстями, то Господь, «пришедши, исцелит и уврачует её и возвратит ей бесстрастие и нетленную красоту», только бы не общалась она с тем, чего требуют страсти, но взывала ко Господу, дабы освободил он её от всяких страстей. Когда человек «обратится к добру, в скором времени ощущает помощь. Если же употребит и несколько усилия, то... сподобится благодати...» Господь «воздаёт святым за их добродетельные труды благодатию бесстрастия». «Горение духа от Божия прикосновения окончательно очищает человека и возводит его в состояние бесстрастия». И человек, обуреваемый страстями, имеет благодать, чтобы бороться с ними, но если он не пытается освободиться от страстей, а довольствуется тем малым, что дано ему, то вовсе лишается благодати.