Исследование кантовских антиномий показывает, что в основании доказательств тезиса и антитезиса и «диалектических» выводов из антиномий лежат не только «ложные предположения», но, прежде всего, принятые И. Кантом различия между вещами в себе и вещами для нас, разумом и рассудком, безусловным и условным, внеопытным и опытным. Происхождение антиномий обусловлено принадлежностью человека к феноменальному и ноуменальному миру, а противоположности, суть, выражения этой раздвоенности в мышлении об абсолютном. Антиномии, в которые впадает человеческий разум, по И. Канту, связаны с присущей самому человеческому разуму метафизической потребностью мыслить безусловное (Абсолют, вещи в себе). Согласно основоположению И. Канта, «если дано обусловленное, то дана и вся сумма условий, т.е. безусловное, благодаря которому единственно возможно было обусловленное». Но, продвигаясь от обусловленного к безусловному путём «регрессивного синтеза» и пытаясь мыслить и знать безусловное, или мир в целом, как «абсолютное единство ряда условий явлений», теоретический разум запутывается в противоречиях, применяя рассудочные понятия, предназначенные для познания вещей для нас («обусловленного»), в качестве средств для понимания вещей в себе («безусловного»). Поэтому основной вывод, вытекающий из учения о космологических антиномий, по И. Канту, заключается в необходимости осознания границ, отделяющих вещи в себе от вещей для нас, в признании ограниченности теоретического разума в познании мира (в целом) и переходе к разуму практическому, в котором бессмертие, душа и Бог являются постулатами веры. Однако и практический разум, основу которого составляют вера и свобода в их внутренней взаимосвязи, ведёт к антиномии, формулируемой в «Критике практического разума» следующим образом: «...Или желание счастья должно быть побудительной причиной максимы добродетели, или максима добродетели должна быть действующей причиной счастья». Эту нравственную антиномию И. Кант решает указанием на безусловную ложность первого положения; ложность второго положения относительно мира явлений и его истинность относительно мира умопостигаемого. Наконец, в третьей «критике» – «Критике способности суждения», которая в «целесообразности» устанавливает связующее «среднее звено» между природой и свободой, теоретическим и практическим разумом, И. Кант открывает антиномию вкуса (здесь рассматривается вопрос, основывается ли суждение вкуса на понятиях или не основывается). Во втором издании «Критики чистого разума» И. Кант писал: «Я должен был ограничить область знания, чтобы дать место вере». Учению об антиномиях принадлежит важная роль в исполнении этого замысла, и нельзя не видеть за И. Кантом заслуги в развенчании притязаний разума на абсолютное знание души, мира (в целом) и Бога. Но что представляет собой вера у И. Канта, имеет ли он в виду религиозную веру, или последняя есть её историческая разновидность и в этом качестве подчинена вере моральной? Книга «Религия в пределах только разума» (1793 г.), где обсуждается и антиномия веры, навеянная протестантско-католическим спором об оправдании «только верой» или «добрыми делами», не оставляет для исследователей сомнений: религии «исторической» («церковной»)