Ориген свои поиски критериев допустимой аллегорезы вёл уже в области сопряжения Божественного Откровения с рационально-логическими средствами его выражения. Он проводит классификацию смыслов Писания, в которой буквальному смыслу противопоставляет два типа небуквальных, т.е. аллегорического, понимания. Их Ориген разделяет по цели, с которой они используются: нравственный (психический) смысл, отыскиваемый с целью нравоучения, и духовный смысл, цель выявления которого – вероучение. Александрийская школа толкования развивалась на основе этой герменевтики Оригена, широко применяя метод аллегорического толкования. Однако проблема обнаружения богословского вероучительного смысла путём аллегорического толкования вновь была поставлена антиохийской школой, и, в первую очередь, Евстафием Антиохийским, который начал полемику с оригеновским аллегоризмом. Антиохийцы считали допустимым аллегорическое толкование в той мере, в какой оно выявляет реальный опыт богопознания, зафиксированный в Откровении. В конечном счёте, критерий здесь само церковное Предание, выраженное в литургическом опыте и его догматическом осмыслении, а также догматическом осмыслении Священного Писания. В антиохийской школе аллегорическое толкование применяется, по большей части, лишь внутри типологического (и анагогического) толкования, т.е. для истолкования писания с целью обнаружения пророчеств и прообразов, осуществившихся в Новом Завете и церкви. Отцы антиохийской традиции принципиально отказывались от аллегорического толкования, когда касались космологических аспектов христианского учения. Откровение о сотворении Богом мира и устройстве мироздания не верифицируется литургическим опытом церкви столь прямо, как учение о Боге. Поэтому для понимания этих мест Священного Писания требуется абсолютно бесспорное основание, поскольку замещение библейских образов аллегориями способно привести лишь к созданию мифологических систем, какими изобиловал гностицизм. При прочтении первых глав книги Бытия аллегорическое толкование отвергают Ефрем Сирин, Иоанн Златоуст в «Беседах на книгу Бытия» и др. Василий Великий в «Шестодневе» помимо аллегорического толкования отказывается также и от натурфилософского прочтения книги Бытия, хотя упоминает несколько различных взглядов философов и геометров на строение земли как правдоподобные. Он занимает позицию последовательного буквального прочтения, поскольку для него «Шестоднев» – это, в первую очередь, Откровение о Боге и Его любви к людям, а не библейская натурфилософия. Августин Блаженный применяет аллегорическое толкование также, в основном, в рамках типологической экзегезы; историософия его труда «О Граде Божием» основана на христианской типологии прообразов и их исполнении.