Наконец, только внутри феноменального мира действительны и источники достоверного познания («прамана»). Эти источники достоверного знания служат всего лишь полезными инструментами, которые помогают человеку ориентироваться в пределах природного мира; с точки зрения адвайта-веданты, ни одна из праман не может иметь отношения к атману. Ограниченность сферы действия праман становится понятной, если принять во внимание, что майя-авидья создаёт не просто природный мир, но и все психические, ментальные функции отдельных душ. Тем не менее, внутри каждой из бесчисленных душ, как её светящаяся сердцевина, лежит чистое сознание, бескачественный атман, изначально тождественный Брахману. Реализация этого тождества и свёртывание («ниврити») иллюзорной эволюции феноменальной вселенной возможны лишь в мистическом акте растворения в Брахмане, где спадает прежнее разделение на объект, субъект и сам процесс познания. Как раз в силу такой особой природы атмана иерархия праман в адвайта-веданте строится с учётом главенствующего положения свидетельства священного писания Вед. Именно тексты упанишад, полные пассажей мифологического характера, метафор, притч, этимологизирующих объяснений, в большей степени способствуют «незаочности» («апарокшатвам»), непосредственно-интуитивному постижению Брахмана, чем любые попытки рационального осмысления высшей реальности. Даже говоря о природе души, адвайта-веданта предлагает не столько чёткое теоретическое объяснение множественности душ, сколько ряд равновозможных образов или метафор. Согласно «аваччхеда-ваде», или «учению о разделённости», душа обязана своими индивидуальными характеристиками так называемым «привходящим ограничениям» («упадхи»); подобно тому как единый эфир, или пространство, кажется раздробленным из-за расставленных в нём глиняных сосудов, единое сознание кажется разделённым из-за ограничений авидьи. Стоит убрать или разбить эти горшки, и единство пространства восстановится безо всякого урона – вот так и душа после снятия временных ограничений сразу же осознаёт себя Брахманом. «Абхаса-вада», или «учение об отражении», говорит о временном отражении чистого сознания в майе. А «бимба-пратибимба-вада», или «учение об образе и прообразе», представляет образования авидьи как множество зеркальных осколков, в каждом из которых на свой лад отражается высший атман. В ту же сферу «профанической истины» («вьявахарика-сатья») в адвайта-веданту попадает и вся обычная религиозная практика, где объектом поклонения выступает Бог-творец – Ишвара, наделённый множеством совершенств и персонифицированный в образе Бога, имеющего имя. Подобно тому, как способы рационального постижения ещё не приводят адепта к высшему знанию, моральное совершенствование или накопление «благой заслуги» («пунья») отнюдь не приближают его к Брахману. С точки зрения адвайта-веданты, тот, кто платит аскезой, благочестием или любовью, получает лишь «благую долю» («бхага») в следующем рождении; это не более чем способ ориентации в мире кармы, не выводящий за её пределы. Душа, по сути своей, тождественная высшему Брахману, не действует и не вкушает плодов своих действий; иллюзия сансарных воплощений атмана раз и навсегда заканчивается, как только для него раскрывается его собственная истинная сущность – чистое, лишённое свойств сознание.