На этом пути обретается персонифицированная истина «полного и живого со-бытия человека», или его «духа». Процесс такого познания начинается с воспоминания врожденных представлений о своем потерянном «со-бытии» по образу и подобию Божьему, с тем, чтобы утвердить намерение вернуть «райскую» сущность познающего, т.е. достичь конечной цели православной философии. В орбиту познания включаются самые различные предметы материального мира, с тем, чтобы выявить их метафизическую цель, направленную на конечное и спасительное поддержание Божественного порядка вещей. Условием такого постижения является интуитивная связь познающего с любым внешним «объектом», открывающим по аналогии смысл провиденциального существования субъекта, который вбирает в себя любые творческие поиски сущего. Рациональные методы анагогии при всей ее последовательной антиномичности постоянно ограничиваются «законом несамопротиворечия». Тем самым признается принципиальное «безумие» человеческого разума при его обращении к любому предмету познания на основе апофатической тайны Божественного бытия в его абсолютной истине. Эта истина сохраняет свою неприступность и при достижении конечной цели православной философии, которая предельно раскрывает лишь свободно-необходимое свойство Троицы, но не ее собственное бытие. Вместе с тем благодаря этому открывается персонифицированная истина, опосредованно «снимающая» все антиномические противоположения в неслиянном единстве всех душевных сил, открывшихся духовному оку познающего в интуитивном видении (вере). Последнее и обусловливает синтетический характер метафизической анагогии, не позволяющей абсолютизировать ту или иную сторону человеческого познания и порабощать себя абсолютной и универсальной «истиной» в ущерб целостности духовного опыта человека. Предложенный митрополитом Платоном (Левшиным) кардинальный метод его метафизики не получил, однако, последовательного развития даже у тех представителей русской философии, которые исходили непосредственно из православного вероучения (например, в работах Киреевского, Бухарева, Эрна и др.). В западноевропейской философии, в работах М. Хайдеггера (особенно последнего периода), М. Фуко и Р. Барта наметился путь к «непродуманному», по М. Хайдеггеру, и анагогическому философствованию: без вербализовано выраженных «истин».