В период развития буржуазных отношений и кризиса идеологии феодального мира возникали новые формы индивидуального самосознания. Церковному ханжеству, а также порокам, порожденным самим буржуазным развитием (своекорыстию, хищничеству и аморализму), гуманисты противопоставляли новый ренессансный индивидуализм, основанный на помещении в центр постижимого бытия не Бога, а человека, способного достигнуть гармонии с окружающим, с природой и обществом, на сознании ценности человеческой личности и на утверждении возможности ее гармонического развития. Среди ряда проблем нового осмысления человека гуманистами одна из главных – это проблема человека как единства души и тела. Так, гуманист Манетти (1396–1459 гг.) стремится к полной реабилитации телесного начала в человеке. Прекрасен весь мир, созданный Богом для человека, но вершина его творения – только человек, тело которого многократно превосходит все другие тела. Человек, в его понимании, – это «разумное, предусмотрительное и очень проницательное животное», однако в отличие от человека каждое животное способно лишь к какому-то одному занятию. Духовно-телесный человек столь прекрасен, что он, будучи творением Бога, вместе с тем служит основной моделью, по которой уже древние язычники (а за ними и христиане) изображают своих богов, что способствует богопочитанию, особенно у более грубых и необразованных людей. То же самое можно увидеть и у Шекспира: «Что за мастерское создание – человек!» – восклицает Гамлет. Христианско-монотеистический тезис о творении мира Богом для человека Манетти антропоцентрически заостряет против аскетической трактовки человека. Однако новые запросы человека и его многократно возросшая активность приводили гуманистов не столько к сближению человека с природой, сколько к сближению его с понятием Бога. Для Манетти человек – «словно некий смертный бог», он как бы соперник Бога в творческой деятельности. Бог – творец всего сущего, человек – творец великого и прекрасного царства культуры, материальной и духовной. Историческое значение антропоцентрического обожествления человека гуманистами этой эпохи определяется и тем, что они вместо «царства Бога», неосуществимого на земле, выдвинули идею «царства человека». Понятие человеческой деятельности, без которого нет нового понимания человека, играет огромную роль в гуманистическом антропоцентризме. Его аспекты находили наиболее общее выражение в морально-этических построениях, рассуждениях, идеях, учениях, так или иначе ориентированных на соответствующие доктрины античных философов. Однако, начиная с Петрарки, гуманисты не видели почти никакой практической ценности в естественных науках, поскольку их абстрактная натурфилософская направленность, присущая к тому же многим средневеково-схоластическим доктринам, действительно уменьшала возможность их практического применения. Поэтому был провозглашен принцип доброты человеческой природы и (что еще более важно) равенства всех людей, независимо от их рождения, от их принадлежности к тому или иному сословию. Уже Петрарка подчеркнул, что фортуна сильнее происхождения, социальной принадлежности человека, но сам человек, его доблесть (virtus) должны быть сильнее фортуны. Определение человеческой личности через личные заслуги благодаря ее собственной деятельности, а не через родовую принадлежность к тому или иному сословию, возможно, наиболее ярко высветило роль гуманистов как идеологов нарождавшегося буржуазного общества, отрицавшего общество феодально-сословное.