Естественно, что Ансельма, прежде всего, интересует второй вид истины утверждения, тот, который есть в понятии (мыслях). Поскольку «кто бы ни думал о том, что «то есть такое», – думает, что он прав; и его размышление правильно. Соответственно, если наша мысль правильна и истинна, просто потому, что мы осознали, что «то так и есть», или «то, есть не так», тогда истина мысли есть просто ее правда, или правильность. Но такая истина, рассуждает Ансельм, может вызывать желания у понимающего, которые могут быть реализованы в действиях понимающего, поскольку «мы должны не меньше полагать, что истина есть также в действиях – так как Господь говорит: «Он, делающий злое, ненавидит свет» и «Он, поступающий по правде идет к свету» (Ин 3:21)». Истинность действий, таким образом, должна рассматриваться как от причины действий, а также от того, что они могут идти от разума. И тогда, рассуждая о том, можно ли говорить о естественном действии, что оно истинно, Ансельм приводит нас к тому, что оно бывает необходимо. Например, когда огонь греет, и это бывает не необходимо, или когда огонь сжигает что-то, что не должно было быть сожженным. В первом случае естественное действие есть действие истинное. Это также относится и к человеку, который естественным образом (т.е. без всякого разумения) делает добро. Это важно, поскольку желания и действия идут от нашего понимания истины чего-либо. А первое познания чего-либо мы получаем при помощи чувств. Тогда, естественно, встает вопрос об истинности чувств, поскольку именно они вводят нас в заблуждение. Например, когда мы смотрим на объект через стекло, наше зрение обманывает нас, потому что мы видим, что объект, который мы наблюдаем через стекло, имеет тот же самый цвет как стекло; в то время как в действительности – цвет другой. Иногда наше зрение заставляет нас поверить, что другая сторона стекла имеет цвет объекта, даже притом, что это не тот цвет. И есть много других случаев, в которых наши зрение и другие чувства обманывают нас. Ансельм описывает действие зрения, которое отличается от нашего взгляда на него. Но делает  это так, как он понял в откровении. И не только понял, но имел возможность на практике прочувствовать этот феномен, когда начал видеть сквозь стены: «И вот, когда он весь погрузился в эти мысли и чрезвычайно желал уразумения, вперяя во тьму лучи глаз своих, узрел он сквозь толщу стен спального покоя и церковного покоя, как монахи, на обязанности которых это лежало, обходили алтарь и прочие части церкви, приготовляя все к утреннему богослужению и возжигая лампады, и как, наконец, один из них взял в руки прут и для пробуждения братий ударил по билу, на каковой звон сонм братий начал вставать с лож своих». Таким образом, Ансельм, приводя примеры того, как мы видим, показывает нам, что видение есть истечение из глаза особого светового луча,  встречающегося с лучом «внешнего» света.  Интересно отметить тот факт, что зрение есть истечение из глаза особого луча, как пришел в своих исследованиях цветов Гете, теорию которого описывает в «Философии природы» Гегель. Кроме того, Гегель отмечает, что об этом говорил еще Платон. На основе примеров Ансельм делает вывод: чтобы ни встречалось в сообщениях чувств, это результат их естественности или какой-либо причины (например, из-за крашеного стекла). Он подтверждает этим свое мнение, что истинность или ошибочность восприятия внешних предметов «находятся не в чувствах, а в суждении (opinione)».