Главным источником для изучения жизни Августина являются его сочинения. Особенно важные автобиографические данные заключаются в «Исповеди» и в брошенном самим автором на закате дней взгляде на собственную писательскую деятельность. Но ценны также и письма, предисловия и экскурсы в свое прошлое, какие встречаются в различных трактатах. Его ученик Поссидий составил биографию учителя, дополнительные сведения есть у Орозия, Проспера Аквитанского и других хроникеров того времени. Правда, пользоваться личными рассказами автора, сообщенными в разное время, с неодинаковых углов зрения, нелегко, поскольку в них переплетаются достоверные воспоминания с многослойными надбавками фантазии и чувства, а также с тенденциозными перетолкованиями с высоты позднейших взглядов. Однако при внимательном сравнении самосвидетельств между собой, с показаниями других и с одновременными памятниками эпохи можно начертить магистральную линию развития Августина. Он родился в африканском городе Тагасте (Алжир), в семье муниципального гражданина, но в основе его личности лежал не бурный «африканский» темперамент, а даровитая и подвижная натура, чувственная не только к интересам ума, но и приверженная к наслаждениям чувства. Отец, Патриций, остававшийся язычником, стремился подготовить сына к выгодной карьере. Мать, Моника, просвещенная и благородная женщина, была уже христианкой и болела душой о его религиозном спасении. Она старалась вселить в душу мальчика образ Бога, но откладывала мысль о крещении до той поры, когда улягутся страсти, а ум созреет для богооткровения. Пока же довольствовалась причислением его к «катехуменам» (т.е. оглашенным). Влияние отца было незначительным, но авторитет матери рос по мере того, как она сама будет превращаться в ревнительницу новой веры, а он – отказываться от «заблуждений молодости». Учился он вначале в родном городе, потом в Карфагене, где приобрел большие знания в классической литературе, риторики, отчасти в праве и философии. «Столичные» нравы многолюдного города отвлекали его иногда от серьезной работы, но зрелища и кутежи, которым он предавался с веселыми сверстниками, гнетут его в воспоминаниях, хотя, возможно, его представления о собственной порочности были сильно преувеличены с позиций нового мировоззрения. Он будет печалиться, что низкие прихоти подрывали развитие любознательности, бросали тело и душу в грубые крайности, однако здесь сказалась аскетическая суровость уже немолодого Августина, которая преувеличивала плотские влечения юности. Его беспорядочные любовные похождения обуздываются привязанностью к одной женщине (имя ее неизвестно), которая и его преданно любила. Он прожил с ней полтора десятка лет, так и не связав себя брачными узами. И хотя этот моногамический конкубинат не был закреплен законом и религией, он дал Августину семейную обстановку. Облагораживаются и эгоистические стремления: беспечное прожигание сил сменяется мечтами о литературной славе. Пробуждены они были чтением (на 19-м году жизни) горячей проповеди занятий философией, которая содержалась в исчезнувшем сочинении Цицерона «Гортензий». Вообще Цицерон оказал глубокое влияние на духовный склад ума молодого Августина. Он уверовал в науку, гордился больше всего своей образованностью, рвался вперед к счастью знания, следуя цицероновскому убеждению, что таков истинный источник блага («едины, обретшие блаженство в познании природы и науки»).