Политика полумер

Религиозное сознание активно заполняет создавшийся в нашей стране идеологический вакуум, и в государственную систему образования проникают представители различных сект и конфессий, в результате чего у детей формируются необъективные представления об истории религии и культа, об истории Отечества. Дополнительные трудности для всестороннего, постепенного и непрерывного религиозного образования создаются, как мы считаем, из-за несогласованности действий федеральных и региональных органов власти, из-за недостаточно тесного взаимодействия общеобразовательной школы с высшими учебными заведениями. Серьезную тревогу вызывает никем не контролируемое расползание псевдорелигиозных организаций, обосновавшихся почти в каждом городе.

Желая избежать конфликтов на религиозной почве, государство продекларировало свой светский характер, фактически оставаясь на позициях атеистической идеологии. Противопоставление в общественном сознании двух моделей, двух вариантов ущемления свободы совести: если не атеизм, то религия (и наоборот), если не светский, то клерикальный является воздействием атеистической пропаганды и закрепилось как идеологический штамп. При таком подходе решение проблемы «школа и церковь» выходит за рамки собственно образования, представляет не интересы общества, но партикулярные интересы.

Новацией современной российской педагогики является понятие «светская школа», трактуемое как «внеконфессиональная», но чаще как «атеистическая». Толковый словарь В. Даля расшифровывает это понятие как «нем. школа». Традиций отечественной педагогики она не имела, фактически же означала: «не принадлежащее к духовному ведомству». Иначе говоря, данное учебное заведение не находилось под юрисдикцией Церкви. Но преподавание в ней ничем не отличалось от системы обучения в государственной школе. В дореволюционной России школы еще были частными и земскими, но они давали преимущественно начальное образование.

С середины XIX века стали получать распространение школы энциклопедического типа, которые сегодня именуются светскими, но им противопоставлялись не религиозные, а практически ориентированные школы. К сожалению, дореволюционный опыт обучения и воспитания сегодня не только не изучается, но и сознательно искажается, что приводит к тотальному религиозному невежеству и создает почву для распространения так называемых «Божественных принципов» корейского проповедника Сан Мен Муна, возглавляющего деструктивную религиозную организацию «Церковь Объединения».

Напуганное угрозой возникновения конфликтов на религиозной почве в государственной системе федеральное Министерство образования фактически отказалось от каких-либо функций контроля в этой сфере и молчаливо передало это на усмотрение местных властей. На местах из-за недостатка специалистов и несовершенства законодательства восприняли религиозное образование исключительно как культурологическое и краеведческое. В результате учащиеся очень много узнали о местных обычаях, святынях, святых, но почти ничего о ценностях всероссийского значения, таких как Андрей Рублев с его «Троицей». Внимание учащихся зачастую заострялось на деталях быта, нормах поведения, церковном календаре; не было исторического подхода к фактам и явлениям, анализа взаимного влияния этносов, исторических событий; не соблюдалось строгое разграничение науки и религии, идеологии и этнологии, духовности и душевности.

Сегодня употребление понятий «русская идея», «русская школа», приобщение к ценностям православия у кое-кого вызывает раздражение. Есть основания полагать, что объяснения этому лежат не в религиозной, а в политической плоскости. Полумеры, предпринимаемые федеральной властью в разрешении этого вопроса, не удовлетворяют уже никого. Регионы, поставленные перед необходимостью решать религиозный вопрос, принимали свои законы о свободе вероисповеданий, не дождавшись федерального. Закон РСФСР «О свободе вероисповеданий» от 25 декабря 1990 года к тому времени уже вошел в противоречие с Конституцией Российской Федерации, принятой 12 декабря 1993 г., и Законом РФ «Об образовании» от 13 января 1996 года. Нельзя говорить о формировании гражданского общества, о правовой культуре населения, если закон не отражает реальную ситуацию, а тем более, если одна норма закона противоречит другой. Запретительно-разрешительными мерами, как известно, духовность не воспитывается, вера не насаждается, связь между поколениями не восстанавливается.

История свидетельствует о том, что как только удается освободиться от бездумного «европейничанья» и проявиться духу отечественных культурно-исторических традиций, выразиться национальному инстинкту, тотчас расцветает всеми цветами радуги русская душа, и открываются самые лучшие черты русского национального характера. Так, не случаен могучий взлет русской художественной литературы XIX века с ее высоконравственными идеалами, потому что была сильна мыслями о вечном, непреходящем.

Закон призван способствовать тому, чтобы сиюминутное не заслоняло главное, определять приоритетные направления в развитии общества, позволить каждому реализовать себя, не ущемляя других. Для педагога это означает «сеять разумное, доброе, вечное». Но нам довелось жить в эпоху безвременья, когда одни законы утратили силу, другие — не успели их обрести. Так, Закон «О свободе вероисповеданий» 1990 года не учитывал ситуации, которые регламентировались другими законами, в частности союзными. С прекращением существования СССР утратили силу и соответствующие постановления Совета Министров. В частности, «О порядке открытия деятельности представителями иностранных фирм и религиозных организаций», в результате чего Россия столкнулась с беспрецедентным нашествием иностранных миссионеров, деятельность которых не регулировалась никакими нормами. Это привело к тому, что деятельность их стала не столько религиозной, сколько криминальной. Зарубежным миссионерам, кроме всего прочего, была предоставлена и возможность приобрести собственность на территории России, безнаказанно сеять семена верований, далеких от исконно российских.

Принятый в 1997 году «О свободе совести и религиозных объединениях» Федеральный закон явился плодом компромисса между Президентом Российской Федерации, Государственной думой и различными религиозными объединениями. Несмотря на это (а может быть, именно из-за этого) сразу же посыпались обвинения, что представители других конфессий были обмануты во время принятия соглашения, когда готовился проект закона. Это не случайно, потому что политика компромиссов бесплодна. Она решает только сиюминутные задачи. И есть все основания полагать, что федеральный закон морально устарел уже к моменту его принятия.

Но как всякий плод компромисса, закон имеет свои достоинства и недостатки. К числу достоинств можно отнести тот факт, что впервые в законе введено понятие «религиозное образование». Не религиоведческое, не культурологическое, а именно религиозное. Не случайно эта статья вызвала споры. Вызовет их еще не раз, потому что этим самым отчасти перечеркивается принцип светского характера содержания образования в государственной системе, где, как говорят, не должно быть преподавания вероучений. Для оправдания в законе указано, что это делается по просьбе родителей или лиц, их заменяющих, с согласия детей, администрации образовательных учреждений по согласованию с соответствующим органом местного самоуправления и вне рамок образовательной программы.

К тому же закон не имеет прямого действия и требует разработки подзаконных актов, механизмов реализации права на «получение религиозного образования по своему выбору индивидуально или совместно с другими». Подчеркнут также, что религиозное воспитание и образование детей, как уже говорилось, осуществляется родителями или лицами, их заменяющими. Иначе говоря, государство фактически самоустраняется от решения вопроса «школа и религия». Предоставляя религиозным организациям право создавать образовательные учреждения, закон, не говорит об их государственной поддержке.

Несомненным достоинством, сутью и целью нового закона явилось то, что он ограничивает права иностранцев в создании на территории России религиозных организаций. Но этим шагом государство не решает наболевшие проблемы, а только загоняет их вглубь, поскольку незарегистрированные организации перейдут на подпольное или полулегальное положение, начнут ощущать себя ущемленными в правах и из-за этого будут активизировать свою деятельность. Государство же реальную ситуацию в религиозных процессах оценить не сможет, поскольку не предусмотрены меры контроля. Правда, при регистрации религиозных организаций работники органов юстиции обязаны вникать в суть вероучений. Но возникает вопрос: где взять таких юристов? Тем более в ближайшее время.

Необходимость в массовом религиозном образовании может, как мы считаем, возникнуть уже на первых этапах реализации закона. И это не будет личным делом каждого, а станет делом государственной важности. Пока еще «гром» не грянул, «мужик» поэтому не крестится. Но подспудно происходящие в обществе процессы с неизбежностью подтолкнут к этому. Аналогично тому, как они происходили в системе образования. Если пять лет назад от этого просто отмахивались, то сегодня проблемы религиозного образования обсуждаются в правительстве, в его Комиссии по вопросам религиозных объединений.

А что делает в этом направлении Министерство общего и профессионального образования Российской Федерации? К сожалению, слишком мало. Так, координирующий центр, способный осуществлять контроль за соблюдением законодательства о свободе вероисповеданий и светского характера содержания образования в масштабах России, до сих пор не создан. Прежде всего, потому, что федеральное министерство само отказалось от контролирующих функций и не могло следить за ситуацией с религиозным образованием и духовно-нравственным воспитанием школьников. Проблемой преподавания религиоведческих дисциплин в той или иной мере занимались разные подразделения образовательного ведомства без координации собственных усилий.

В сложившейся ситуации органам управления субъектов Российской Федерации не оставалось ничего другого, как создавать свои научно-методические советы по религиоведению на основе соглашений между администрацией регионов и церковными структурами, разрабатывать и апробировать собственные программы факультативных курсов по истории религий. Тем более что в областях, краях и республиках стали принимать свои законы о свободе вероисповеданий, чтобы хоть как-то воспрепятствовать проникновению в сферу образования зарубежных миссионеров.

Для разработки учебных программ религиозного образования привлекались преподаватели педагогических вузов, методисты институтов повышения квалификации учительских кадров, работники местных центров христианской культуры. Главной своей задачей педагоги считали ознакомление школьников с достижениями общечеловеческой культуры, с сюжетами Библии. Принимались меры по ограничению влияния сект на деятельность образовательных учреждений. Так, в средней школе № 44 г. Ярославля были исключены из учебного процесса курс и учебный комплект «Христианские занятия», а в целом по области — курс «Мой мир и я. Путь к единению», основанный на педагогической интерпретации религиозного учения Муна. Но они были в учебной программе, рекомендованной министерством, и это о многом говорит.

Наиболее характерной в отношении религиозного образования и воспитания по праву считается Владимирская область. Так, в 1996/97 учебном году преподавание религиоведческих курсов осуществлялось в 37 образовательных учреждениях области. Из 68 факультативов 44 были посвящены изучению Библии, 20 — истории религий, 5 — христианской культуры и литературы. В 14 образовательных учреждениях на факультативах использовались авторские программы, прошедшие экспертизу в областном центре христианской культуры при содействии кафедры истории, философии и культуры областного института усовершенствования учителей, исторического факультета педагогического университета. Пять авторских программ (авторы: И. М. Альгашов, С. Н. Минин, А. В. Горянов, В. С. Дьяченко) рекомендованы управлением дополнительного образования Минобразования России для учреждений, осуществляющих дополнительное образование в области христианской культуры и этики (см.: Дополнительное образование в области христианской культуры, этики и морали. М.: МГАП «Мир книги», 1995. Вып. 3, 4). В негосударственном образовательном учреждении — школе «Возрождение» (г. Владимир) — разработана и реализуется программа курса «История православия в России» (1—11-е классы). В том же учебном году в образовательных учреждениях области проходили занятия в 14 кружках по программам религиоведческого и христианско-культурологического направления.

По Международной программе «Школа завтрашнего дня» с 1992/93 учебного года на базе средней школы № 17 г. Владимира реализуется программа акселированного христианского обучения, предусматривающая формирование общечеловеческих ценностей через библейские принципы нравственности и морали. Методическое руководство проводимой работой осуществляют Московский центр «Школа завтрашнего дня» и Международный центр акселированного христианского обучения (США).

Преподавание в школах и учреждениях дополнительного образования осуществлялось педагогами, прошедшими курсовую подготовку при областном институте усовершенствования учителей и местном центре христианской культуры. За 4 года (с 1993 по 1997 гг.) курсовую подготовку прошли 170 педагогов области, 426 учителей и руководителей учреждений приняли участие в работе 15 областных семинаров. Участники семинаров и слушатели курсов знакомились с научным подходом в преподавании религиоведческих дисциплин (привлекались специалисты вузов), с практикой работы по авторским программам («Библейская история», автор — С. Н. Минин, «Духовная музыка», автор — В. С. Дьяченко), с вопросами нормативно-правового обеспечения деятельности образовательных учреждений в данном направлении. Широко использовалось проведение выездных семинаров с оказанием практической помощи отделам образования по организации работы по изучению христианской культуры, этики и морали.

Поиск новых путей в образовании повышает интерес учительства к ценностям отечественной религиозной традиции, потому что при непредвзятом подходе к нашей культуре легко выявляются ее христианские, точнее, православные традиции. Предметы гуманитарного цикла, изучаемые в школе, так или иначе начинают соприкасаться с религиозно-нравственной сферой. Анализ результатов анкетирования слушателей курсов и участников семинаров (Владимирская обл.) показал, что 68% педагогов используют полученные в области православия знания в процессе реализации школьного компонента, и абсолютно все — в рамках основной предметной деятельности.

Но зачастую учителя специальных знаний не имеют, пасуют перед той или иной религиозной темой и зовут на помощь сектантов, что противоречит приказу Минобразования России № 47 от 05.02.96 г., а также приказу Министерства здравоохранения РФ № 245 от 13.06.96 г., запрещающему применять к молодежи методы и методики психологического и психотерапевтического воздействия и средства оккультно-мистического и религиозного происхождения. Но данные подзаконные акты оказались недостаточно эффективными мерами противодействия деятельности религиозных организаций прежде всего потому, что не были подкреплены на государственном уровне ни материально, ни юридически.

Использование в учебно-воспитательном процессе тех или иных программ религиозного образования, пусть даже самых совершенных, еще не дает гарантии на получение учащимися «объективных представлений о религии». Но это — не задача образовательного ведомства. Это должно стать, по нашему глубокому убеждению, одним из приоритетных направлений государственной политики в области развития культуры и духовности общества на ближайшие годы и отдаленную перспективу.

«Учитель», № 6, 1998. С. 14–18.