Не сбрасывать все проблемы на регион

По ступенькам мастерства

Государственная политика в области образования направлена на создание условий для развития личности каждого учащегося. Для контроля за этим процессом активно внедряется диагностика личностных качеств. Это, в свою очередь, привело к необходимости создания медико-психолого-социологической службы, различных центров, для которых специалистов никто не готовил. О том, как решаются эти проблемы в Уральском государственном педагогическом университете, беседа нашего корреспондента с проректором учебно-методического объединения «Социальная педагогика», заведующей кафедрой теории и истории педагогики, доктором педагогических наук, профессором З. А. Галагузовой.

— Зинаида Алексеевна, государственная политика в области образования, как известно, реализуется через государственные стандарты. Дают ли стандарты возможность формирования новых специалистов?

— Государственный стандарт состоит из двух частей: инвариантной и вариативной. Инвариантная часть является обязательной, но в ней есть разные блоки, в том числе и специальные. Стандарт определяет не дисциплины, а уровень требований. Мы же эти требования реализуем через дисциплины. Кроме того, есть большой вариативный блок. При этом студенты могут выбирать индивидуальную образовательную траекторию. Этому способствует и вводимая многоуровневая подготовка специалистов в вузах. Когда студент приходит учиться, он приходит не для того, чтобы стать учителем физики или математики. Первоначально он выбирает направление и получает хорошее образование. Через два года перед ним другой выбор: стать социальным педагогом, логопедом или домашним учителем. Еще через два года он может специализироваться. Это особенно важно для социальной педагогики, где студенту нужно заранее знать, с какой категорией детей он будет работать. Эту возможность выбора стандарт обеспечивает, но, к сожалению, на сегодняшний день не созданы ни экономические, ни психологические, ни педагогические условия для реализации этой возможности. То есть студент фактически выбирает и курсы, и специальность. И если студент планирует получить такую профессию, он может выбрать несколько специальностей, чтобы затем иметь возможность предложить себя на рынке труда. Он также может пойти учиться в магистратуру.

— Стандарт предусматривает и региональный компонент. Из чего сегодня он складывается?

— Очень важно знать свой регион. Какие нации в нем проживают, какие традиции сохраняются, каков семейный уклад. Если наш социальный педагог пойдет работать, например, в Красноуфимский район, он должен хорошо знать, что там проживают в основном татары и башкиры. А свой семейный уклад отличается от русского. Следовательно, специалист по работе с семьей в этом районе будет решать проблемы совсем не так, как в районе с преимущественно русским населением, и социальные учреждения могут быть самыми разными, хотя и предназначены выполнять одну и ту же задачу. Поэтому сейчас мы должны изучать, каковы же потребности нашего региона в таких специалистах и каковы возможности специализации. Результаты таких исследований позволят составить прогноз хотя бы на пять лет.

— Департамент образования Свердловской области проводит самые разные социологические исследования, на основе которых и принимаются решения. В области социальной педагогики такие исследования проводились?

— Проводились. Но надо сказать, что в разные периоды отношение департамента к проблемам социальной педагогики было разное. Вначале Валерий Вениаминович представил интересную программу, потом от этого как-то отошел. Сказал: придумали социальных педагогов как панацею от всех бед. В последнее время, правда, согласился, что «мамы всякие нужны». Ведь каждый специалист в педагогической деятельности занимает свою нишу. И социальный педагог имеет свою нишу. К сожалению, в Свердловской области это понимают хуже, чем, например, в Челябинской. Но я надеюсь, что понимание важности социальной педагогики придет и в соглашении между департаментом и университетом эти вопросы найдут достойное отражение.

— Недооценка социальной педагогики характерна только для департамента?

— Дело это для нашей страны новое. Только в 1990 году в России был узаконен статус социального педагога. К нему шли долго, но как только приняли, появилось очень много научных исследований по проблемам социальной педагогики: кто такой социальный педагог? Где он будет работать? Каковы его функции? И т. д. Одновременно началась подготовка специалистов. Приняты нормативные государственные документы о подготовке специалистов с высшим профессиональным образованием, в том числе и педагогическим. Мы переходим к подготовке бакалавров, магистров и т. д. При нашем университете есть учебно-методическое объединение педагогов вузов России по социальной педагогике. Поэтому наш коллектив — это коллектив не только нашего университета. Он объединяет педагогические вузы России, которые очень активно занимаются проблемами стандарта по подготовке социальных педагогов. В Свердловской области потребность в таких специалистах большая, но, к сожалению, не очень востребованная общественностью. Почему? Мне кажется, это происходит потому, что люди на местах еще не очень понимают, что это такое и какой требуется специ¬алист в каждом конкретном случае. Например, создается приют. Понятно, что в приюте должен быть педагог. Его включают в штатное расписание. Берут учителя. Либо пенсионера, либо из молодых, оказавшихся без распределения. Но специалисты знают, что здесь должен быть специально подготовленный педагог. Или, например, детские молодежные движения. Они растут. Если рассматривать в целом по федерации, то их можно насчитать сотни. Кто должен работать с этими детьми? Бывшие детские организации у нас распались, но они нужны детям. В этой области в отечественной педагогике накоплен колоссальный опыт, который оказался невостребованным.

Есть у нас дети, которых мы называли инвалидами. Слава Богу, мы сейчас их так не называем. Это дети, которые имеют ограниченные возможности в психическом и физическом развитии. Кто должен с ними работать? Специально подготовленные педагоги, которые заканчивают наш факультет.

— Если вы пришли к пониманию этих проблем, придут и другие. Вы, наверное, тоже начали с того, что получили социальный заказ?

— Наш институт (тогда он еще не был университетом) начал готовить специалистов в 1991 году. Как ни странно, мы не получали никакого заказа. И рекламы никакой не делали. В области стали появляться различные реабилитационные, семейные центры, приюты. Люди, которые там работали, почувствовали, что им необходимы специальные знания, и они были готовы за это платить. Иногда платят ассоциации, органы управления образованием. Вначале мы пошли по обычному пути и давали второе высшее образование по социальной педагогике тем, кто хотел перепрофилироваться. Потом стали привлекать людей, у которых было среднее образование. Сегодня на нашем факультете получили первое высшее образование уже 58 человек. А всего мы подготовили свыше 400 социальных педагогов. Одновременно мы вышли на международные контакты. В результате мы создали условия для того, чтобы открыть у себя очное отделение. И с будущего года мы такое отделение откроем. Хотим дать нашим специалистам и знание иностранного языка, чтобы они могли проходить практику за рубежом. Почему? Потому что именно за рубежом это направление получило развитие. У них накоплены и наработаны технологии.

— Их методика и наша система образования, наш менталитет, как говорят, не противоречат друг другу?

— Все дело в том, что мы сейчас пытаемся перенести оттуда хоть что-то, не учитывая наш менталитет. Но это же — целая философия. Мы словно пытаемся пересадить дерево на чуждую почву. Конечно, в социальной работе применять неадаптированные иностранные методики нельзя. Но подходы и идеи можно и нужно использовать. Кроме того, есть ведь проблемы, общие не только для некоторых стран, но и для мира в целом. У нас еще нет четко отработанных методик, какие есть за рубежом, но есть подходы, есть опыт работы с детьми, например, с разновозрастными. Многое сейчас мы просто возрождаем из того, что было наработано в этой области еще в 20-30-е годы педологами. Потом часть такой работы отдали вожатым. А часть распределили в спецшколы, в школы для глухих и т. д. Сейчас речь идет о социализации ребенка, его адаптации к реальной жизни, о развитии его способностей. Определенный опыт в этом у нас есть, но есть и масса проблем.

— Ясно, что ни тесные контакты с коллегами из других стран и регионов, ни подготовка специалистов на вашем факультете не повернут общественность лицом к этим детям. Нужны совместные, скоординированные усилия многих служб и институтов. Какие конкретные меры принимают в этой области ваш департамент образования, Министерство образования?

— Для того чтобы открыть новую специальность, мы должны пройти очень много всевозможных инстанций: города, области, центра занятости. После этого мы получаем лицензию в Комитете по высшему образованию. Департамент вначале просто отверг такую специальность. Я думаю, что это — нормально, потому что не очень было известно, кто такие социальные педагоги. Сейчас социальная педагогика существует, и игнорировать этот факт просто нельзя. Потребность в таких специалистах растет. Есть неучтенные дети, есть жертвы приватизации, живущие на вокзале, есть дети, от которых отказались родители. Есть дети, которых взяли из детского дома, но потом вернули обратно.

Что происходит в душе такого ребенка? Как работать с такими детьми? Кто должен отвечать за них?

Кроме названных, есть проблемы взаимоотношений с различными конфессиональными организациями, которые занимаются социальной работой. С ними необходимо вступать в контакт.

Существует масса проблем. Я бы разделила их на уровни. Во-первых, проблемы чисто научные: методологические и теоретические. Во-вторых, прикладные, которые решают какие-то локальные задачи. И, в-третьих, есть проблема профессиональной подготовки специалиста. Нельзя сказать, что мы такие умные и все знаем. Почему? Потому что стандарты приняты из известных требований, но нет учебников, нет учебных пособий. Поэтому преподавать очень сложно. Нужно разрабатывать новые курсы, а специалистов не хватает. Приходится привлекать со стороны: из Челябинска, Санкт-Петербурга. Но есть и преимущество; интеллектуальный рынок тех, кто будут социальными педагогами, очень богат. В Свердловской области 600 социальных работников, которые не имеют специального образования. То есть должность есть, но нет профессиональных кадров.

Мы открыли в институте курсы повышения квалификации директоров школ, завучей. Они просят, чтобы мы помогли им со специализацией по социальной педагогике. И к нам обращаются не только из Свердловской области. Мы готовим специалистов на местах в других регионах. За счет этого развивается факультет. Мы многое сделали, не влезая в бюджет. Мы ищем тех, кто нуждается в наших интеллектуальных услугах. Эта система неплохо отработана. Но мы находимся в государственной системе образования, подчиняемся Министерству образования. Мы просто пользуемся разрешением на различные виды деятельности.

— Ваши выпускники, попадая в школы, тоже должны подлежать аттестации. Но социальный педагог начинает свой профессиональный путь с минимальной ставки, хотя его работа в школе — одна из самых сложных. Зарплата у него маленькая, отпуск 36 дней, в коллективе его часто не воспринимают, потому что не знают функций социального педагога. С учетом рейтинговых условий проведения аттестации в Свердловской области социальному педагогу аттестацию не пройти. Если же учесть, что и права педагога, и права учащихся часто нарушаются, то как быть вашему выпускнику в этих условиях? С другой стороны, дети из школ уходят. Этот факт никто отрицать не будет. Они уходят не потому, что где-то лучше, а потому, что в школе плохо. И без социального педагога школе не обойтись. Чьи это проблемы?

— Наши выпускники говорят, что в Свердловской области аттестация социальных педагогов фактически не идет. Я обращалась в Институт развития регионального образования, мне ответили, что до этой проблемы еще руки не дошли.

— Вы часто сравниваете Свердловскую область с Челябинской. Какие у вас с ними общие проблемы? Что вы решаете совместно? В чем различия?

—У нас единая научная школа. И очень мало специальной литературы. В Челябинске вышел экспресс-учебник по социальной педагогике, пособие по методике, действует аспирантура, ведется работа с научными центрами, например «Семья, социальный педагог и дети», созданный на кафедре в институте. В Свердловском центре ведется работа по совместной программе. С детьми от года до шести, больными ЦДП. Создана программа-эталон: что есть у нормального ребенка, какие особенности от рождения до шести лет. Теперь мы можем сравнивать: какие есть отклонения и ограничения у больного ребенка, чтобы произвести педагогическую коррекцию. Чем силен здесь Челябинский институт? Они первые подошли к практической социальной педагогике, открыли различные социальные центры. Они выверяют свою теорию на практике. Поэтому наш шаг — следующий, а в создании программы, в научных исследованиях, в подготовке специалистов мы взаимодействуем. В Челябинской области шире поставлена работа с детскими организациями, принадлежащими к различным конфессиям.

— Ваш регион может самостоятельно решить проблемы хотя бы в подготовке социальных педагогов?

— Фактически регионы должны брать у соседей все то, что наработано, отдавая свое. Делиться опытом, информацией. Когда я, например, говорю, что учебников много, мне не верят. Может быть, надо создать условия, чтобы такие книги поступали в регионы. На местном уровне их издавать нет возможности. Конечно, мы многое должны делать сами. Но должен быть и механизм, созданный на уровне федерации. Нельзя сбрасывать на регионы все проблемы.

№ 3, 1996 г. С. 106–110

 
PR-CY.ru