Еще беспощаднее осмеивает аль-Маарри традиционные коранические представления, описывая пребывание аль-Кариха в раю. Здесь, как и в земной жизни, царит несправедливость. Многие попали сюда «по недосмотру», а другие были пропущены на определенных условиях. Так, прославляющий вино доисламский поэт аль-Аша в соответствии с хадисом – «кто не отрекся от вина в этой жизни, будет лишен его в той» – вынужден в раю довольствоваться лишь медом, когда все другие обитатели рая «кувшинами достают вино, смешанное с медом, из райского источника». Встречает Ибн аль-Карих в раю и многих доисламских поэтов, причем все они оказались прощенными и попали в рай на основании каких-либо указаний Корана или хадисов, цитатами из которых и грамматическими рассуждениями аль-Маарри ловко украшает текст, создавая иллюзию как его строгой академичности, так и своей абсолютной ортодоксальности. Подобно герою «Божественной Комедии» Данте Ибн аль-Карих совершает также путешествие в ад, где беседует с дьяволом-иблисом. Иблис задает ему ряд ехидных вопросов, которые служат косвенной критикой коранических представлений о загробном мире. (Заметим, что «Послание о прощении» было написано почти на триста лет раньше «Божественной Комедии» Данте.)

Но «Послание о прощении» не только остроумная пародия на традиционное мусульманское представление о загробной жизни, но и высмеивание придворных панегиристов, рассчитывающих при помощи своих «благочестивых» стихов попасть в рай. Аль-Маарри показывает, как мусульманские богословы-традиционалисты, толкуя буквально коранический текст, создали нелепую и противоречивую легенду о загробной жизни в раю, который они представляют себе как полное и неограниченное удовлетворение своих земных страстей. «Развивая» их учение, аль-Маарри демонстрирует его абсурдность.

Как всякий верующий мусульманин, он не ставит под сомнение основные догматы ислама, но, как образованный философ-рационалист и мыслитель-скептик, иронизирует над традиционными представлениями о воскрешении из мертвых, о загробной жизни, отрицает учение о предопределении и, объявляя разум единственным критерием истины, считает возможным аллегорическое толкование коранических утверждений. Отвергая обвинения аль-Кариха в адрес Башшара и других поэтов и философов, он доказывает, что там, где богослов-ортодокс видит ересь, следует видеть лишь поэтический прием. Аль-Маарри тем самым защищает право литератора на свободомыслие.

Наиболее зрелые в философском и поэтическом отношении стихотворения аль-Маарри вошли в сборник «Обязательность необязательного», который по праву считается вершиной арабской философской лирики. Заглавие сборника можно истолковать двояко: некоторые критики предполагают, что оно подразумевает обязательность выраженных в стихах мыслей для автора и необязательность их для других людей, иные же объясняют заглавие использованием в сборнике необязательной в классической арабской поэзии двойной рифмы.