Любовь узритских поэтов порой носит столь абстрактный характер, что невольно складывается ощущение, будто их возлюбленные лишь условные «дамы», в образах которых персонифицируется и конкретизируется само любовное чувство, нуждающееся для своего поэтического выражения в некоем условном объекте (как было позже у некоторых поэтов Прованса). Это порождает обожествление узритским поэтом условной возлюбленной и то равнодушие, которое он проявляет к внешним достоинствам любимой. Поэтому нет ничего удивительного в том, что, получив новую интерпретацию в суфийской философской мысли, узритская любовная лирика с ее поэтизацией внечувственной любви даст впоследствии столь богатый материал для развития любовной темы в суфийской мистической лирике.

Самым популярным поэтом узритского направления считается аль-Мулаввах по прозвищу Маджнун (т.е. одержимый, обезумевший). Легенда о несчастной любви Маджнуна к Лейле неоднократно служила сюжетом не только в арабской, но и в других литературах народов Востока. Разумеется, трудно найти в этой легенде какие бы то ни было реальные черты жизни поэта, скорее всего, она сложилась как комментарий к стихам, приписываемых Маджнуну.

Совсем иной характер носила чувственная «эпикурейская» лирика горожан Хиджаза. Отстраненные от какой-либо политической деятельности жители Мекки и Медины в значительной степени утратили интерес к политической и религиозной тематике. Приволье кочевой жизни, столь дорогое сердцу бедуинских поэтов, также не волновало мекканских и мединских купцов и курейшитских аристократов. Огромные богатства, стекавшиеся в Хиджаз, позволяли им вести праздную жизнь, полную разнообразных утонченных развлечений. В этой среде и расцвела любовная поэзия, уходящая своими корнями не только в лирический зачин доисламской касыды (несомненно, сыгравшей определенную роль в формировании нового жанра), но и в персидскую песенную культуру, влияние которой в городах Хиджаза после победоносных походов в Иран и появления в хиджазских городах иранских невольников (певцов и музыкантов) было весьма велико.

Художественная проза в период образования Халифата, так же как и в доисламский период, в арабской литературе, строго говоря, еще не сложилась. К прозаическим жанрам эпохи Омеййадов относятся произведения ораторского искусства (хитаба) и так называемы послания (рисала). Произведения ораторского искусства этого времени (религиозные проповеди, выступления политических и военных руководителей) напоминают речи доисламских проповедников. Они невелики по объему, но насыщены всевозможными риторическими фигурами, метафорами и т.д. В отличие от доисламских проповедей они проникнуты мусульманским духом, содержат разнообразные коранические изречения. Иногда ораторы для большей выразительности прибегали в своих речах к рифмованной прозе.

Коран, несомненно, оказал влияние на арабскую культуру и литературу. Он лег в основу того сложного комплекса, который получил несколько условное название «мусульманской культуры» и связал общими историко-культурными и литературными традициями многие мусульманские народы Востока.Форма Корана с его стилистическими особенностями, рифмованной прозой и т.д. оказала влияние на все виды повествовательной прозы, особенно на теологическую, историко-географическую и естественнонаучную литературу, послания всех видов (деловые, научные и личные) и сочинения других жанров. Появление Корана ускорило формирование единого арабского литературного языка и способствовало закреплению его грамматических и стилистических норм на многие века.