Для сравнения: «Не берите с собою ни золота, ни серебра, ни меди в поясы свои, ни сумы на дорогу, ни двух одежд, ни обуви, ни посоха, ибо трудящийся достоин пропитания. В какой бы город или селение ни вошли вы, наведайтесь, кто в нем достоин, и там оставайтесь, пока не выйдете; а входя в дом, приветствуйте его, говоря: «мир дому сему»; и если дом будет достоин, то мир ваш к вам возвратится. А если кто не примет вас и не послушает слов ваших, то, выходя из дома или города того, отрясите прах от ног ваших…» (Мф. 10:9-14).

Показательно, что и буддистские монахи, и апостолы постоянно странствовали. Апостолам книги писать было некогда: они должны были как можно быстрей донести «благую весть» до представителей еврейской диаспоры, разбросанной по всей Ойкумене, буддистские монахи бродили вдоль торговых путей, и живое слово достигало цели раньше, чем могли быть написаны и распространены книги. Опять же евангельское: времени не осталось – Царство Божье при дверях. Всегда выбирается средство более эффективное. Вспомним суворовское: «Пуля – дура, штык – молодец». При такой жизни имущество слишком обременительно, но как только первая цель достигнута, собственность уже не препятствует, а способствует решению следующих задач. Не писал книг Сократ: софисты дышали в затылок, но Платон изложил и систематизировал его идеи. Не писали книг первые христианские монахи, но вскоре составление канонов стали считать своей основной обязанностью.

Человек – существо социальное, и даже волю Господа в одиночестве осуществить не может. Невозможно спастись одному, потому что непонятно, для чего это нужно. Нельзя сказать, что нужно это или то, и будет ли этого достаточно. Отсюда – неразрешимое противоречие, которое много раз приводило к самым различным столкновениям, и тема монашества остается до сих пор одной из самых актуальных. С этой точки зрения монашеское архиерейство можно считать ересью, прямо опровергающее Священное Писание, потому что в церковной среде возникли наследники имущества. И было непонятно: оно принадлежит их родственникам или Церкви? Но зачем ей, т.е. Церкви обзаводиться имуществом в «мире сем», коль скоро объявлено, что Церковь – это Царство Христа «не от мира сего»? Данный спор многократно заводили в Церкви святые мистики и нищелюбцы, но всякий раз они бывали опрокинуты и опозорены теми, кто умел создать из Церкви централизованную управляемую организацию, способную защитить себя и свое добро не «силой Божьей», но кулаками, оружием и неприступными крепостными стенами.

Полемика всегда будет безрезультатной, если не обращаться к историческим фактам. А история – это не только факты, но и комментарии к ним, в которых зачастую скрыто больше информации, чем в самих фактах. Факт – он как пластилин, из него можно слепить все что угодно; его можно мифологизировать, идеологизировать, абсолютизировать и т.д. Считается, например, что в «идеологии» (если можно так выразиться) монашества имеется, по крайней мере, одно бросающееся в глаза противоречие: всегда и везде монашество оглашает главной христианской добродетелью и своим основным достижением – смирение. При этом утверждается, что любовь, заповеданная Христом, для всех недостижима, и потому для грешного человечества должна быть заменена смирением – хватит, мол, с нас и этого. Но вот смирение зачастую не видно в монахах. И об этом красочно говорят исторические факты. Однако споры на эту тему воспринимаются в штыки: тема эта неприятная, если ее не подавать в рафинированном виде.