10. Роль монашества в формировании христианского мировоззрения.

Сегодня стало модным говорить о том, что религия и Церковь – разные социальные явления, порой несоединимые. Это верно лишь отчасти. Не всегда могут соединяться вера и Церковь, но не религия и Церковь. Вера – индивидуальна, даже интимна, исповедовать ее можно (и даже необходимо) закрывшись в своей комнате, («войди в комнату твою и затвори дверь твою» – Мф. 6:6), но религия – феномен коллективный, религиозные потребности нельзя удовлетворять, прибегая к тем же методам, которые характерны для исповедания веры. Христос сказал: «Там где двое или трое собираются во имя Мое, там и Я посреди них» (Мф 18:20).

Но там, где двое-трое собираются исповедовать свою веру, неизбежно возникают разногласия, нередко уводящие от христианского идеала любви к Богу и ближнему. Поэтому его осуществление возможно только в индивидуальном порядке, т.е. в монашестве. «Моно» означает «один», «сам по себе», безотносительно к социальным нормам, в том числе и нормам церковным. Это – выход из мира, отказ от административно-иерархической системы, уклонение от власти одних людей над другими. Но это и один из неразрешимых для Церкви вопросов – отношение к индивидуальному религиозному творчеству.

Осваивая христианское учение, индивид постепенно погружается в иную систему ценностей, чем та, что господствует в явленном мире. И чем больше погружается, тем выше поднимается над всем окружающим. В результате в его восприятии мир как бы выворачивается наизнанку, минус превращается в плюс, а плюс – в минус. Это и есть то самое искомое Царство Небесное, о котором говорил Спаситель. В результате этой духовной работы индивид становится личностью, его уже больше интересуют не общепринятые нормы, а собственное ко всему этому отношение. Получается парадокс: чем больше личность усваивает христианские нормы, тем дальше уклоняется от христианства как социального феномена. Человек начинает тяготиться навязываемые ему, пусть даже и правильные представления о мире и его месте в этом мире. Иначе говоря, чем больше человек усваивает христианские нормы, тем больше становится еретиком. Для него его собственные представления становятся важнее всего, и он стремится уйти от мира, уклониться от общения с ним. Но в этом – смысл христианского спасения, и не только христианского. В разное время и у разных народов это понималось по-разному.

Идея монашества непосредственно связана с идеей личного спасения. Она была наиболее полно сформулирована еще в буддизме как единственно достойная человека цель – освобождение, свобода от всего, в том числе от самого себя. Начав с внутренней решимости победить в себе волнение преходящего, человек подавляет свои темные и злые наклонности. Он должен быть добр ко всем, но не во имя Добра, а во имя освобождения себя от власти зла. Истинный буддист «не разрушает ничьей жизни; и жезл и меч он отбросит исполненный кротости и жалости, он сострадателен и милосерд ко всем существам, одаренным жизнью». Он должен избегать воровства, быть целомудренным, правдивым, должен отбросить грубость, жадность, празднословие, искать во всем справедливости. Но соблюдение этих моральных заповедей само по себе не представляет ценности, оно лишь помогает человеку развивать силы, ведущие к нирване, способствует к приближению к следующей ступени, на которой будет господствовать полное самообладание, и уже ни ненависть, ни любовь не смогут смутить внутреннего покоя. Это – ступень окончательного овладения своей физической природой.

 



 
PR-CY.ru