Люди у Павла отнюдь не равны между собой. Различия между мужчиной и женщиной, иудеем и греком для него не только различия с точки зрения пола и расы, но также и с точки зрения близости к Богу: мужчина как таковой оказывается ближе к Богу, чем женщина; мы узнаем это из удивительных рассуждений, в которых апостол Павел доказывает, что во время молитвы женщины должны покрывать голову, а мужчины оставлять ее непокрытой. Женщины должны держать голову покрытой именно потому, чтобы не вызвать недовольства своих ангелов-хранителей, их окружающих, не разжигать их любострастия. Поскольку женщина не сотворена Богом непосредственно, но опосредованно, создана из плоти мужчины, она, по мнению апостола Павла, является существом низшего порядка. Он устанавливает иерархию: Бог – Христос – мужчина – женщина. Лишь бытие во Христе снимает эти различия в дистанции, отделяющей людей от Бога, лишь во Христе предназначенная Богу часть человечества становится гомогенной. Поэтому Павел снова и снова возвещает как нечто исключительно важное, что во Христе нет больше ни эллина, ни иудея, ни раба, ни свободного, ни мужеского пола, ни женского, но все обладают в Нем одинаковой бытийной и личностной значимостью (Гал. 3,28).

Стоически-пантеистическая мистика бытия в Боге невозможна для Павла еще и потому, что он настолько далек от пантеистического представлении о Боге, насколько это мыслимо. Он не только, как это было вообще свойственно иудейской мысли, проводит резкую границу между миром и Богом – его эсхатология предполагает, что пока длится этот природный мир и даже вплоть до самого мессианского времени включительно, между человеком и Богом стоят ангельские силы, исключающие возможность прямых отношений между ними. Таким образом, благодаря бытию во Христе достигается одно: устанавливается связь между избранными и Богом.

В стоицизме мир мыслится как покоящийся и всегда равный себе самому. Мир – это природа, всегда остающаяся в одних и тех же отношениях с мировым духом, который постигает себя в ней и в котором она сама себя постигает. Для Павла, однако, мир – это не природа, но сверхприродная история, и, причем, история, мыслимая как исхождение мира из Бога, отпадение мира от Бога и возврат к нему. В своем роде это драматическое мировоззрение тоже мистика, однако не покоящаяся мистика, но мистика в движении, для которой возможно утверждение, что все вещи из Бога, благодаря Богу и к Богу. Такая мистика никогда не скажет, однако, что все вещи в Боге: с ее точки зрения это неверно, покуда есть чувственный мир и чувственно воспринимаемая история. Лишь когда наступит конец, когда время разрешится вечностью, и все вещи возвратятся к Богу, лишь тогда они будут в Боге. В этом наглядно проявилось отношение к истории, разработанное еврейскими апокалиптиками.

Апостол Павел живет представлениями позднеиудейской эсхатологии, ее драматического мировоззрения; логика этих представлений для него обязательна. У него почти дословно повторена основная формула египетско-греческого мистицизма: «Ибо все из Него, Им и к Нему» (Рим. 11, 36). Лишь в учении апостола Иоанна бытие во Христе расширяется до бытия в Боге: «Да будут все едино; как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино» (Иоан. 17, 21).