В период с IV по VI вв. н.э. христианство и язычество меняются ролями, и предметом гонений (за исключением времени правления императора Юлиана) становится язычество. При Константине Великом положение язычников еще нельзя считать угнетенным. Христианская религия была еще только терпима, рядом с ней языческая пользовалась всеми своими правами: жреческие коллегии продолжали существовать; при основании нового Рима, Константинополя, был соблюден весь языческий ритуал, совершаемый традиционно при основании городов. Гонения на язычников начались лишь при сыне Константина, Констанции (337–361 гг.), но и они, вопреки существующему мнению, имели только спорадический характер и не касались главного в языческом культе. С именем императора Юлиана (361–363 гг.) связано представление о последней реакции язычества. Именно необходимость защищать себя в борьбе не на жизнь, а на смерть против наступления новой идеологии дает языческой культуре неожиданный прилив новых сил.

Ее основными опорами остаются философия и риторика. В сфере философии все былое многообразие школ и течений еще в III в. сменяется полным господством неоплатонизма, систематически синтезирующего один за другим все оттенки греческого идеализма. Конкуренция христианства вынуждает неоплатонизм оформляться в универсальную мировоззренческую структуру, стремящуюся охватить все области духовного творчества и жизни. В IV в. доминируют сирийская и пергамская школы с их усиленным интересом к мистике и магии, в V в. на первый план выходит более сдержанная в своем отношении к мистицизму и более продуктивная в логическом систематизировании своих тезисов афинская школа. Она была закрыта указом императора Юстиниана в 529 г. – и это был конец языческой философии.

Особый расцвет в IV в. переживает риторика: для ее адептов характерна глубокая убежденность во всечеловеческом значении своего дела, которая искони была непременной чертой греческого софиста, но в условиях сопротивления христианству получила новый смысл. Искусство слова для них – это залог сохранности последних полисных традиций: риторическая эстетика и полисная этика взаимосвязаны. Двуединство традиционного красноречия и традиционной гражданственности освящено авторитетом греческого язычества – и риторы горячо сочувствуют старой религии и оплакивают ее упадок. Христианство, как и все явления в духовной жизни IV в., которые не умещались в рамках классической традиции, для них не столько ненавистно, сколько непонятно.

Учеником и кумиром философов-неоплатоников, язычески настроенных риторов, и был император Флавий Клавдий Юлиан, прозванный христианами «Отступником». В его лице язычество выдвинуло достойного противника таких вождей христианства, как Афанасий Александрийский. Человек фанатической убежденности и необычайной энергии, Юлиан боролся за возрождение язычества всеми возможными средствами, сочетая в себе монарха, первосвященника, философа и ритора. Но дело Юлиана было обречено: согласно легенде, император на смертном одре обратился к Христу со словами: «Ты победил, Галилеянин!» Но христианство, победив политически, могло бороться с авторитетом язычества в области философии и высокой литературы лишь одним путем – как можно полнее усваивая нормы и достижения античной классической культуры.