Однако синкретический перенос атрибутов различных богов на единого Бога, воспринимаемого в качестве Отца Небесного, осуществился лишь в христианстве – в противовес культу римского кесаря как Отца земного, который, несмотря на вселенские масштабы государства, оставался по сути своей домовладыкой, вождем-жрецом, Великим понтификом.

Изменилось отношение и к языческим богам. В глазах верующих они теперь в первую очередь рассматривались как источник и оплот нравственного возрождения мира, личного спасения и бессмертия. Отсюда – новые эпитеты, которые стали к ним прилагаться, – «Спаситель», «Благодетель» и т.п. Отсюда и повсеместное распространение религиозных мистерий (орфических, дионисийских, мистерий Исиды, Кибелы, Митры и пр.), участие в которых, с точки зрения верующего, очищало человека и приобщало его к судьбе бессмертного, умирающего и воскресающего бога. Стремление индивидуума к спасению, его вера в справедливый божественный суд над людьми выразились также в создании тайных обществ, религиозных общин типа пифагорейских в Греции и кумранской в Иудее.

Элинизация восточных народов разрушила рамки не только греческих полисов. На смену одним крупным государственным образованиям приходили другие, и в этом была своя закономерность: развитие производительных сил еще не достигло в то время необходимого уровня, который позволял бы вести натуральное хозяйство, поэтому обмен продуктами или ремесленными изделиями был необходим. Выгоднее было, например, вести пшеницу из Египта, чем выращивать самим. Древние цивилизации держались на тесных торгово-экономических отношениях и не могли существовать иначе. Эти тесные взаимосвязи между народами приводили к синкретизации их религиозных верований, к появлению религий мирового значения, в которых личность не связана ни с какой национальностью, ни с каким мирским предназначением. Поэтому и боги в таких религиях теряют свои антропоморфные черты и приобретают черты антропоцентричные. Бог в таких религиях – личность, и это является зеркальным отражением тех социальных процессов. В родовых отношениях ценность отдельной личности определяется ее принадлежностью к роду, в национальной религии – принадлежностью к данному народу. Вступление в буддизм или в христианство обусловлено не рождением, не местом проживания, а обращением – решением жить согласно истинам, провозглашаемым религией. При тесных торгово-экономических отношениях важна не национальная общность людей, а именно религиозная, которая не ставит лишних преград. Кроме того, человек в новых условиях мог искать спасения не в общении с сородичами, а в приобщении к общепринятой мудрости, которая уже оперировала не мифологизированными образами, а философскими понятиями, достаточно отвлеченными и умозрительными. Поэтому религия становится частью философии, а философия – частью религии. Это требовало от верующего более осознанного и более рационального отношения к почитаемому божеству. Непосредственного контакта с духами, веры в истинном значении этого слова, уже было недостаточно, нежно было сформулировать свое представление о них с тем, чтобы оно было адекватным с религиозными представлениями единоверцев. Вера – это всегда ощущение, чувство причастности к божеству. Она индивидуалистична, интимна. Религия, напротив, коллективистична, поскольку требует словесного выражения своих верований, желание выразить свои чувства от причастности к божеству. Именно эта вербализация верований превращает веру в религию. При такой необходимости формулировать свое отношение к божеству всегда найдутся посредники, которые могут сделать это и лучше, и быстрей. Более того, он заставят понимать это именно так, а не иначе.

 



 
PR-CY.ru