Однако есть существенное различие между религиозностью Эсхила и верой Софокла. Эсхил видел в судьбах своих героев действие неотвратимого закона справедливого возмездия, а в божественной воле – высший нравственный критерий, Софокл, напротив, не пытался объяснить или обосновать волю божества какими-нибудь этическими соображениями; она неизменно присутствует в мире его героев, более или менее отчетливо различается позади всякого события и, в конечном счете, торжествует, проявляясь в судьбе людей, но смысл божественного управления миром скрыт от смертных. Фактически Софокл отказался от этического объяснения божественной воли, уделил возрастающее внимание к отдельному человеку, переставшему быть звеном в цепи событий, разыгрывающихся в роде на протяжении нескольких поколений. В этом проявилось то, что Софокл, будучи глубоко религиозным человеком, в течение многих лет исполнял обязанности жреца в местном культе аттического бога-целителя, а после смерти был героизирован под именем Дексиона. Но в своих трагедиях он стремился изобразить человека таким, каким он должен быть.

Однако люди всегда любили, чтобы им показывали не идеал, а рассказывали о них самих. Поэтому другой поэт-трагик, Еврипид, чей период творчества близко совпадает с периодом творчества Софокла, показывает людей именно такими, какие они на самом деле. В отличие от Софокла он не принимал участия в общественной деятельности, и в своих трагедиях предстает мудрецом-созерцателем, любителем уединения и раздумий на лоне природы. Но при всем том его трагедия была очень восприимчива к проблемам, волновавшим его сограждан. Драматург выступает как убежденный патриот и пропагандист государственного строя Афин, в которых он видит оплот благочестия в Элладе. В ряде трагедий он предстает перед нами как замечательный мастер психологической разработки образа: любовное томление Федры, приступы страсти, овладевшие ею отчаяние и сознание позора; грубое прямодушие няньки, умеющей выведать секрет своей мятущейся госпожи; чистота и цельность внутреннего мира Ипполита – все это изображено с глубоким проникновением в тайны человеческой души.

Показательно также отношение Еврипида к богам: Афродита действует из таких мелких побуждений, как тщеславие и оскорбленное самолюбие, а Артемида, верным почитателем которой был Ипполит, отдает его на произвол низменных чувств Афродиты. Боги, по чьей воле люди без всякой вины терпят такие страдания, недостойны называться богами, – эта мысль, неоднократно высказываемая в различных трагедиях драматурга, отражает его религиозные сомнения и скепсис.

Полный разрыв с мифологической традицией знаменуют две трагедии, связанные с мифом о мщении детей Агамемнона за его насильственную смерть. У Эсхила и тем более у Софокла правомерность убийства Клитемнестры не вызывала сомнения. Еврипид, перенося действие своей трагедии «Электра» в деревню, где живет насильно выданная замуж за бедного крестьянина дочь Агамемнона, одним этим существенно снижает пафос героического предания, низводя его до уровня бытовой драмы. Таким образом, за полвека наблюдается резкий переход от пафоса государственности к стремлению развлечь публику. И это было лучшим показателем кризиса античной культуры.